Наше поколение явилось на стыке тысячелетий, в переломное для всего мира и в частности для России время. Мы получили новую Россию, с новыми институтами, новыми возможностями, новым мышлением, но не все новое стало им в действительности, а все, что стало не явилось благом для граждан. Такой она стала в результате смуты, она, несомненно, отличалась от смуты 1917-ого, в которой власть была захвачена тремя лозунгами и винтовками, то во главе только что созданной РФ, как и в 1613 поставили, того кого было удобно, а новый царь уже сам потом вырос и якобы стал сильным лидером, только вот эта сила заключается в том, чтобы убрать старых друзей или укрыть их с золотыми парашютами, а на их место показательно поставить новых. Эта сила также в том, чтобы снимать с должностей не лояльных под видом сделанных ими преступлений (которые они кстати действительно совершают, но другие). При этом они в большинстве своем имеют рейтинги в 86%, но на их защиту в случае их отстранения никто не выходит, только если силой не выгонят бюджетников. Эта сила также в обращении к славному прошлому и присваивание его чуть ли не себе в заслугу или же сравнение каких то успехов прошлых властей со своими помыслами о какой либо ментальной или же практической преемственности, такой эффект достигается за счет правильно срежесированных кинофильмов, установлении памятников. Однако российскому обществу то ли нравится, то ли просто удобно смотреть на показательные выступления власти, проявление силы русского мира. И мы безудержно верим, что все это пойдет на народное благо, только вот на деле получается, что сила эта употребляется в картинное противостояние с Западом, «выгодную» дружбу с Востоком, под эгидой двойных гражданств и денежных счетов в США и Европе.
Если колыбелью Герцена стал 1812, то нас взрастили 2008 и 2104-ые годы. До этого мы своими глазами видели, как улучшалась наша жизнь, была победа над Грузией, но потом кризис и все лопнуло, правда лопнуло только у нас, а не них, сидящих в кабинетах. И здесь не ясно с чем сравнивать этот год: с 1905 или 1914. Если выбирать первый вариант, то он логично будет сочетаться с 2014 годом, и будет выглядеть репетицией к началу полного краха системы. Или же, если мы выберем второй вариант, то мы назовем уже 2008 точкой невозврата для РФ, что вполне уместно, тогда Российская Империя после событий 1905 года еще предприняла попытку к возрождению.
Тогда в 2008-ом году мы еще не думали про нефтезависимость, про жизнь России в три-четыре города, про то, что все заверения про силу, рост, надежность-пустой звук.
Год же 2014-ый стал для нас почвой для новых дум и признаюсь, что только один человек из моего окружения не поддался имперскому чувству, а поверил в те человеческие и созидательные начала Украины, мы же снова поверили в русский мир, тогда еще Чаадаев нам казался сумасшедшим.
И лишь позднее не к учителю мироздания по русски (истории), а к преподавателю словесности, которая не придерживалась официального направления и характера обучения. Она на примере русской литературы показывала нам какая действительно может быть Россия. Отсюда интерес к литературе, первый поход в театр и вместе с ним первое серьезное впечатление о судьбе России – спектакль «Берег Утопии». Затем первая проба пера (поэзия) и первые экзамены.
Лето же открыло глаза на реальность: новости о войне, о Крыме, все это заставило перейти, как и Герцена, на сторону негосударственную.
Все время до 2018 года мы смотрели и понимали, что до 2014 года ничего не было сделано, не было никакой основы для того, чтобы обеспечить рост при установлении санкций и получается, что все то, что могло быть вложено в собственный народ, было вложено в карманы за и на лояльность будущую. Мы также узнали о волнениях которые были до, и стали готовиться к тем, что будут после.
Теперь изучение истории, различных учений стали складываться единый образ, теперь мысли более не оставались во мне, а выносились на обсуждения. Особенно все усилилось после моего поступления в лицей, где собрались те, кому не безразлично настоящее их соотечественников, в особенности это касалось лицеистов, пришедших через год. Ведь, смотря на них, ты не испытывал, как Герцен страха перед нигилистами, хоть между нами и не было такой разницы и было бы уместней сравнивать отношения Герцена к декабристам, для которых он стал продолжателем начатых ими дел.
Студенчество же стало самой лучшей моей порой. И хоть на параллельном нашему факультете и учились те, кто просто высиживают определенный период времени для получения бумаги о наличии образования. Наше же направление отразило в себе все ответвления нового российского поколения: сторонники существующей системы, сторонники изменений (революций или же реформ) и просто люди, чьи интересы каким либо образом коснулись философии.
Мы не остановились и я надеюсь, что не остановимся в своих поисках для России и ее нового пути.
