«ЗАРАЖЕНИЕ» МОДЕРНИЗАЦИЕЙ.
(Колонка редактора журнала «Мир и политика»)
Объявленная президентом России под занавес 2009 г. модернизация страны, которая должна развернуться в 2010 г., вызвала в российском обществе неоднозначную реакцию. Об этом свидетельствует, например, наблюдаемый сейчас широкий разброс мнений по поводу того, что же такое – эта нынешняя модернизация: серьезный тренд, имеющий целью позитивное влияние на будущее России, – или же специфический «модернизационный гламур» российской политики?
На памяти у многих из нас достаточно спорные результаты двух последних государственных модернизаций – горабчёвской (Перестройка) и ельцинской («демократическая рыночная Россия»). Чуть дальше по времени отстоят не менее спорные косыгинская реформа, завершившаяся брежневским «застоем», хрущёвский «кукурузный демарш», сталинские индустриализация и коллективизация, за счет огромного числа человеческих жертв принесшие впечатляющие технико-технологические и социальные свершения, ленинская «новая экономическая политика» и т.д.
Обозревая этот «модернизационный горизонт», пожалуй, будет нелишним отметить, что все упомянутые компании, обладая первоначально высоким «потенциалом обновления», быстро теряли «модернизационный драйв» и завершались достаточно прискорбно… Именно поэтому президент России, объявляя о новой модернизационной инициативе, взял на себя на самом деле очень нелёгкую ответственность. Тем важнее определиться для начала в содержательном наполнении термина «модернизация», чтобы понять смысл инициируемых властью изменений. К сожалению, четкое определение этого процесса, как это принято у нас в России, никем не прописано, что вносит сумятицу и порождает самые различные толкования.
Если обратиться к иностранной традиции, то существующий теоретический дискурс модернизации появился в западной науке примерно в 1960 – 1970-е годы и сохраняется до сих пор практически в неизменном виде. В его рамках чётко фиксируется необходимость быстрого промышленного развития с целью сокращения разрыва с государствами-лидерами. В этом смысле и расшифровываются выражения типа «модернизация послевоенной Германии и Европы» (на основе американского плана Маршалла), «модернизация послевоенной Японии», «модернизация Кореи» или нынешняя «модернизация Китая».
До начала последнего экономического кризиса не было никаких сомнений относительно главного мирового лидера, по которому все и равнялись: эту позицию прочно занимали США. Потому-то о «модернизации американской экономики» никто никогда не упоминал – ни в западных СМИ, ни в западной научной литературе; заговорили о необходимости такого рода перемен лишь в последнее время – что служит весьма важным (хотя все-таки косвенным) свидетельством утраты Америкой статуса безусловного мирового лидера… Объективности ради следует все же подчеркнуть: несмотря на тектонические имиджевые сдвиги США продолжают оставаться флагманом мирового развития – тем образцом, по которому продолжают сверять свои курсы остальные государства планеты.
Есть основания предполагать, что именно такой – производственно-технический и технологический – смысл вкладывает в концепцию новой российской модернизации президент Д.А. Медведев. Соответственно, в ходе обсуждения проблем российской модернизации очень быстро начала превалировать именно «технологическая» часть. Ставятся на самом деле глобальные задачи: сделать самыми лучшими наши железные дороги, самыми быстрыми – наши локомотивы, самыми дальними – наши ракеты… Ссылаясь на модернизацию, никто теперь не обходится без нового информационного жупела – нанотехнологий. Мало кто понимает, что это такое, но все, кажется, уверовали, что как раз они способны решить любые внутрироссийские проблемы. Естественно, нанотехнологиями страны занялись самые крутые ребята во главе с универсальным менеджером А.Б. Чубайсом. Нет никакого сомнения в том, что делают они нечто суперсовременное. Благодаря их усилиям, видимо, в самом скором времени мы точно станем обладателями особых нанотехнологических чайников, сковородок и прочих полезных вещей… (Шутки шутками, но нанотехнологии России действительно отнюдь не противопоказаны, так что развивать их необходимо.)
Понятно, что мнение рядовых россиян относительно модернизации находится в границах установленной продвинутыми комментаторами диспозиции. Согласно опросам, проведенным «Левада-центром», они понимают под модернизацией:
а) технологический прорыв, под которым имеются в виду обновление устаревшего промышленного оборудования и закупка на Западе техники и технологий – 37 % опрошенных (правда, только 22 % из них считают, что отпущенные средства пойдут в дело, а не будут разворованы);
б) создание правового государства, свободной от государственного вмешательства экономики и конкурентной политической системы – 23 % (верят в возможность достижения такого результата, правда, только 11 %);
в) нравственное возрождение страны – всего 10 % (т.е. нравственное возрождение страны в число приоритетов не входит!)…
Резюмируя эту часть, отмечу: модернизация воспринимается в российском обществе по большей части как нечто новое, быстрое, коммуникационное, интернет-мобильно-переговорное… Негативные смыслы прошлых модернизаций, слава богу, забыты. Направляющая роль государства ассоциируется с осознанной реализацией руководством эффективных программ сокращения технологического отставания России от высокоразвитых западных держав.
В целом – это нормальная картина. Но за хором обсуждения модернизационной темы, которой живет теперь страна, зачастую скрывается куда более важный смысл: модернизация техническая невозможна без «модернизации» самого человека! Звучит, конечно, не слишком гуманно, однако имеется в виду только то, что и самая современная новейшая техника все равно не заменит человека. Каким он будет? Что в нем возобладает: желание творить, созидать, изобретать – или желание разрушать? Желание развиваться – или желание деградировать?.. Вот эта проблема – воистину главная! – как бы вынесена за скобки горячо и многоголосо обсуждаемой модернизации.
Модернизация предлагается согражданам как «макроидеология» развития страны, т.е. как специфическое идеологическое ядро, могущее трансформировать все стороны жизни российского общества… Этот сигнал лишний раз подчеркивает здравое понимание властью универсального закона, согласно которому никакая страна без мощной национальной идеи развиваться не может. Вот только четко зафиксировать характер связи двух важнейших приоритетов – модернизации и национальной идеи – увы, не удалось.