«Из-под каких развалин говорю…»1
Пивоваров Юрий Сергеевич – академик РАН, научный руководитель ИНИОН РАН.
Посвящается Адаму Михнику
Поставив в название работы эту знаменитую ахматовскую строчку, подумал: а ведь для меня «развалины» не только политическая метафора, но и совершенно трагическая практика. Это и есть тот контекст, в который я помещаю свои беглые размышления о нашей действительности. Она стремительно меняется, и я не могу даже приблизительно ответить на вопрос: «Куда движется Россия?» Во всяком случае, как говорил Арнольд Тойнби: «History is again on the move». Я всегда ощущал себя поздним потомком русских «лишних людей». Временами мне казалось это внутренним пижонством. Но происходящее все-таки убеждает, что эта идентификация не столь уж неточна. И мне очень близко самоощущение Раймона Арона начала тридцатых годов: «Я приехал в Германию, я был еврей, и знал это, но, если можно так сказать, осознавал это не вполне»…2
Стилистически эта работа состоит из ряда отрывков – маленьких эссе, заметок, воспоминаний. Все они навеяны тревогой и предощущением грозных событий. Надеюсь, что повышенная эмоциональность и местами – увы! – пафосность не заслонят главную тему: «Что с нами будет?» Также не теряю надежды, что мозаичность текста не перечеркивает стремления автора к целостному ви́дению.
ПОЧЕМУ НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ
Этот умный наблюдатель и пониматель (если так можно сказать, но о Юрии Марковиче хочется) советской жизни записал в ноябре 1969 г. (хорошо помню это время и ощущение – одновременно давящей тоски и поэтического, не в смысле стихосложения, порыва…): «Нет ничего страшнее передышек. Стоит хоть на день выйти из суеты работы и задуматься, как охватывает ужас и отчаяние. Странно, но в глубине души я всегда был уверен, что мы обязательно вернемся к своей блевотине. Даже в самые обнадеживающие времена я знал, что это мираж, обман, заблуждение и мы с рыданием припадем к гниющему трупу. Какая тоска, какая скука! И как все охотно стремятся к прежнему отупению, низости, немоте. Лишь очень немногие были душевно готовы к достойной жизни, жизни разума и сердца; у большинства не было на это сил. Даже слова позабылись, не то что чувства. Люди шугались даже призрака свободы, ее слабой тени. Сейчас им возвращена привычная милая ложь, вновь снят запрет с подлости, предательства; опять – никаких нравственных запретов, никакой ответственности – детский цинизм, языческая безвинность, неандертальская мораль»3.
Точный диагноз. Но от этой точности – тошно. Через сорок пять лет (почти полвека!) вновь всё то же самое. А может и похуже тех времен. Что-то не видно нынче активного правозащитного движения, сахаровых, солженицыных, буковских. Нет атмосферы Окуджавы – Галича – Высоцкого. Маргинализировалась переживавшая тогда подъем весьма широкая (в смысле и массовости, и палитры убеждений) гуманистическая интеллигентская культура. Церковь, зажатая железным обручем официального атеизма и гэбэшного конвоя, хотели того сами церковники или нет, в ту пору стала для многих (прежде всего молодых) пристанищем другой (лучшей) действительности, пространством обретения новых смыслов и укреплением в противостоянии злу. Сегодня же…
Тогда, на рубеже шестидесятых–семидесятых и далее, вплоть до перестройки, наличный пессимизм уходящей жизни в значительной степени уравновешивался оптимизмом воображения и надежды. У многих, в рамках той самой интеллигентской культуры, были свои варианты лучшего будущего для Отечества (и в них верили). Вернуться в семью цивилизованных (читай: европейских) народов, вновь пойти по органическому историческому пути (т.е. обратиться к дореволюционным порядкам), построить общество демократического социализма («с человеческим лицом») и т.д. И под каждый вариант будущего подводился солидный идейный и научный фундамент. Ныне же по прошествии почти двадцати пяти лет с момента краха СССР дискредитированы, провалились все релевантные, когда-то авторитетные концепции социального развития (либерально-правовые, социал-демократические, христианско-демократические, европейски-консервативные и т.п.). Как по другому поводу говорил Б. Пастернак: «Все накопленья и залоги / Изжеваны до одного. / Хватить бы соды от изжоги! / Так вот итог твой, мастерство?..»
Действительно, все «приличное», доказавшее свою адекватность и эффективность в других странах (в том числе и бывших «социалистических»), у нас девальвировалось намного сильнее, чем рубль. За них теперь не дадут «и даже ломаной гитары». В общем интеллектуальный и психологический климат хуже некуда. Разумеется, сохранились кучки доктринёров, долбящих свои «истины». Но это так, по инерции.
Что же сегодня? Полный вакуум, совсем нет идей, виденья будущего? – Да, есть, конечно. Зайдите в любой книжный магазин (но не в маленькую лавку какого-нибудь академического института), включите телевизор, почитайте газеты, я уж не говорю об Интернете с его возможностями. И вы убедитесь: все в порядке. Книги, статьи, интервью, круглые столы, заявления. В таком количестве! И все об одном! – Великий Сталин, «Братья и сестры»4, великий сталинский СССР, предательство перестройки, заговор Запада против России, свой особый путь, православная вера, православная цивилизация, либерасты, «пятая колонна», новая опричнина, жидобандеровцы, третья мировая уже идет… В общем приехали. Мракобесие, ложь, клевета, ненависть, примитивизм…
Но такой образ прошлого, но такое понимание настоящего, но такие планы по обустройству будущей России положительно воспринимаются большой (если не большей) частью нашего населения. То есть опаснейшая по своим близким и дальним последствиям идеология (имеются, естественно, различные ее изводы, но суть, безусловно, одна на всех) находит отклик в сердцах и умах возлюбленных сограждан. Байка, согласно которой народ, большинство не ошибаются, по выражению блатных, не катит. Еще как ошибаются. Недавний двадцатый век лучшая иллюстрация этому. От этого, правда, не легче. – Как же так? Что произошло с моим народом? Откуда взялось такое количество разжигателей вражды и сторонников зла? Как могли современники забыть или позволить себе не знать обличающего и неотменимого (амнистии не будет и по давности лет) приговора А.И. Солженицына: «…на всей планете и во всей истории не было режима более злого, кровавого и вместе с тем лукаво-изворотливого, чем большевистский, самоназвавшийся “советским”… ни по числу замученных, ни по вкоренчивости на долготу лет, ни по дальности замысла, ни сквозной унифицированности тоталитарности не может сравниться с ним никакой другой земной режим…»
