1.1. Дихотомии в теории конституционного и международного права
Как известно, под «дихотомией» принято понимать логическое разделение предмета исследования на два самостоятельных термина, которые исследователь рельефно и, как правило, сознательно противопоставляет друг другу. Пожалуй, непревзойденным мастером дихотомии был Платон [Franklin, 2011], а на рубеже Нового времени – Лейбниц [Duchesneau, 1993]. Строго говоря, дихотомия представляет собой casus specialis так называемого диайрезиса (гр. «деление») – общей методологии логического деления понятий, разработанной Платоном.
В настоящее время в логике – это, быть может, самый распространенный и тривиальный метод, лежащий в основе любой номинальной дефиниции и любой классификации.
Диайрезис широко применяется Платоном прежде всего, в диалогах «Федр», «Софист», «Политик» и «Филеб». Цель диайрезиса по Платону заключается в достижении такой дефиниции, которая бы включала в себя иерархическую таксономию сопряженных видов. Хотя Платон допускает, что родовое понятие в принципе может быть разделено более чем на два вида, в его Диалогах диайрезис по преимуществу сводится к дихотомическому делению исходного понятия на бинарные оппозиции («человек – нечеловек») [Franklin, 2011].
Правда, герои диалогов Платона по преимуществу оперируют нестрогими дихотомиями, в которых оба полюса бинарной оппозиции представлены через утверждения, т. е. негаторный аспект оппозиции («музыка – немузыка») часто отсутствует. Например, в диалоге «Политик» Чужеземец говорит: «Значит, разделим все знания надвое и один вид назовем практическим, а другой – познавательным. Сократ-младший отвечает: «Пусть это будут у тебя как бы два вида одного цельного знания» [Платон, 1986, 258].
Следуя правилу строгой дихотомии, следовало бы разделить родовое понятие «знание» на (1) практическое и непрактическое, или же на (2) познавательное и непознавательное. Однако при таком подходе для дихотомии (1) возникла бы дилемма: либо отождествления в конечном итоге непрактического знания с познавательным, либо рассмотрения познавательного знания в качестве вида непрактического знания.
В последнем случае непрактическое знание стало бы родовым, в котором помимо познавательного знания следовало бы найти, по крайней мере, еще один вид, а именно «непрактическое непознавательное знание». Если такому знанию не удастся найти позитивную формулировку, то его нельзя будет признать приемлемым термином для последующей дискуссии (сократовского диалога), так как такое знание в принципе может сопрягаться с любым мыслимым знанием, кроме практического и познавательного.
