Вы займёте в моем веке несомненно превосходное место предводителя разумного, искусного и усердного. За долг почитаю вам отдать сию справедливость и, дабы всем известен сделался мой образ мысли об вас и мое удовольствие об успехах ваших, посылаю к вам орден святого Георгия первого класса.
Из письма Екатерины II
П. А. Румянцеву. 1770 г. [июля 27]
(После императрицы Румянцев стал первым кавалером этого ордена, которым был награжден за победу при Ларге.)
Через две недели после победы при Ларге Румянцев одержит еще более блистательную викторию при Кагуле, в честь которой в Екатерининском парке Царского Села установят Кагульский, или Румянцевский обелиск.
В тени густой угрюмых сосен
Воздвигся памятник простой.
О, сколь он для тебя, кагульский брег, поносен!
И славен родине драгой!
Так написал об этом монументе Александр Пушкин.
На пьедестале обелиска надпись:
«В память победы при реке Кагуле в Молдавии, июля 21 дня 1770 года, под предводительством генерала графа Петра Румянцова Российское воинство числом семнадцать тысяч обратило в бегство до реки Дуная турскаго визиря Галиль-Бея с силою полуторастатысячною».
Читая эти строки, так и хочется вспомнить другие – из былины об Илье Муромце:
«… Заперлись черниговцы в каменный собор, плачут, молятся, смерти дожидаются: подступили к Чернигову три царевича, с каждым силы сорок тысячей.
Разгорелось у Ильи сердце. Осадил он Бурушку, вырвал из земли зелёный дуб с каменьями да с кореньями, ухватил за вершину да на татар бросился. Стал он дубом помахивать, стал конём врагов потаптывать. Где махнёт – там станет улица, отмахнётся – переулочек. Доскакал Илья до трёх царевичей, ухватил их за жёлтые кудри и говорит им такие слова:
…Разъезжайтесь-ка вы по своим местам, по своим ордам да разнесите весть, что родная Русь не пуста стоит, есть на Руси могучие богатыри, пусть об этом враги подумают»…
И насколько похожей на тот бой будет битва при Кагуле.
«…В это время десятитысячный отряд турецких янычар обрушился на каре Племянникова, нарушив общий строй и препятствуя действиям Олица… Вскрикнув: „Алла! Алла!“ – они бросились на нас в кинжалы, – вспоминал участник сражения. – Мы не то чтобы дрогнули, но некогда было спохватиться. Вдруг, откуда ни возьмись, на коне богатырском взвился граф Петр Александрович полетом соколиным, подскакал к нам и воскликнул: „Ребята, стой!“. И душа у нас встрепенулась, и ноги как будто к земле приросли, и ни одна чалма не выбилась из карея»…
Среди самых известных исторических личностей Российской империи второй половины XVIII в. граф Петр Александрович Румянцев-Задунайский занимает одно из первых мест – выдающийся русский полководец и государственный деятель, генерал-фельдмаршал, кавалер российских орденов Святого Апостола Андрея Первозванного, Святого Александра Невского, Святого Георгия 1-го класса и Святого Владимира I степени, прусского Чёрного орла и Святой Анны I степени, почётный член Императорской Академии наук и художеств.
Он станет одним из организаторов русской регулярной армии. Убежденный в преимуществе наступательной тактики, Румянцев создаст новые формы ведения боя, изложенные им в «Правилах генеральных» и «Обряде службы».
Атакуя более многочисленного противника, полководец старался использовать особенности местности, сочетание фронтального наступления с ударами во фланг и тыл; разнообразные боевые порядки – каре (особое построение пехоты в форме четырехугольника, чтобы можно было обороняться против неприятеля со всех сторон и главным образом против кавалерийских атак), колонны и рассыпной строй. Он уделял особое внимание взаимодействию всех родов войск, а также армии и флота, организации блокады крепостей и разведке.
Его стратегия потом будет блестяще развита великими русскими полководцами Суворовым и Кутузовым.
По свидетельствам современников, граф Румянцев был высокого роста, стан имел стройный, величественный; физиономию привлекательную, чуждую притворства, всегда спокойную; важная походка придавала ей некоторую гордость; отличался превосходною памятью и крепким сложением тела: не забывал никогда, что читал и видел, не знал болезней и на семидесятом году жизни своей мог проезжать верхом в день пятьдесят верст и даже подумывал о новой женитьбе…
Родился Пётр Александрович 4 января 1725-го – в год смерти Петра Великого.
Его отцом был генерал-майор Александр Иванович Румянцев – дипломат, военачальник и адъютант Петра I.
Мать, Мария Андреевна, из родовитой и состоятельной фамилии Матвеевых, долгие годы занимала почетное положение при дворе.
Возможно, не желая видеть единственного сына облаченным в военный мундир, отец отправил его в конце 1739 г. (т. е. когда тот достиг 14-летнего возраста) к дипломатическому представителю России в Берлине. Но накануне своего отъезда Пётр решительно заявил, что во что бы то ни стало добьётся своего быстрого возвращения. И действительно, вскоре в Петербург пошли реляции обескураженного попечителя о «лености, забиячестве и мотовстве» молодого Румянцева, который считает, что «…у него к гражданскому чину и обучению оному весьма склонности нет, но хочет солдатом быть, которым по его превращенному мнению, ничего знать или учить, окромя того, что к солдатскому делу принадлежит, не надобно».
Уже через несколько месяцев юноша отзывается из Берлина.
В результате хлопот Румянцева-старшего Петра определяют в Сухопутный шляхетский кадетский корпус.
При этом, так как сообщения о его «лености, забиячестве и мотовстве» стали известны Анне Иоанновне, в Указе из Кабинета министров сообщалось, что «Ея Императорское Величество указала генерала Румянцова сына, Петра Румянцова, определить в Кадецкой корпус и на оного и поступки его иметь особливое крепкое смотрение».
Но это «крепкое смотрение» было не особенно долгим, так как уже через 2 месяца приказом генерал-фельдмаршала Миниха Румянцев в чине подпоручика был отправлен в действующую армию.
Там он смог отличиться в сражениях русско-шведской войны 1741—1743 гг.
Отец посылает его, уже в чине армейского капитана, в Петербург с известием о заключении Абоского мирного договора.
Императрица Елизавета Петровна была настолько довольна прекращением войны со Швецией, подтвердившей условия Ништадтского мирного договора и признававшей за Россией её приобретения в Прибалтике, что пожаловала молодого Румянцева прямо в полковники, а его отца, Александра Ивановича Румянцева, принимавшего участие в составлении этого договора, – в графское достоинство вместе с потомством. Таким образом, и сын его, Пётр Александрович, стал графом.
