Джон, в широких штанах и рубашке, ходил по комнате. Он нервно потирал лоб и тяжело дышал. В правой руке он сжимал розовую шёлковую ленточку. Джон глубоко погрузился в себя: его лицо выглядело напряжённым и застывшим, словно восковая фигура. Он ходил кругами по комнате, словно спортсмен, бегущий к финишу. Джон старался найти решение, но оно ускользало в самый последний момент – ему мешала неуверенность. Пройдя последний круг, он остановился и сел на кровать.
Он перебирал пальцами ленточку и никак не мог решиться. Джон взял семейное фото с комода. Ему не хватало любимой Катрин. Она умерла, когда Бетти исполнилось только двенадцать лет. С тех пор прошло много времени. Бетти уже окончила старшую школу и собиралась поступать в колледж.
Бетти отличалась своим трудным характером: резкая и несдержанная; она много спорила и не хотела никого слушать. Ей нравилось, когда к ней проявляли большое внимание. Джон и Бетти не понимали, почему они так часто ругаются, и винили в этом друг друга. Они редко шли между собой на компромисс. Катрин, как чуткая женщина, понимала их обоих. Она, словно спасительный мост, соединяла Джона и Бетти в их трудных отношениях, и в любой ситуации стремилась их примирить.
После смерти Катрин Джону стало труднее справляться с Бетти. Он мало проводил с ней времени, и Бетти очень не хватало семьи. Дома она часто замыкалась в себе, и единственным её утешением стали друзья.
«Я скучаю по тебе, Катрин», – сказал Джон. Они были с ней – как он любил говорить – словно ангел и чудовище. Катрин была заботливой и спокойной, а Джон, немногословным и угрюмым. Воспоминания о Катрин придавали ему сил. Джон поставил фото и пошёл в детскую комнату.
Пройдя по коридору, он остановился у двери. Запах духов выдавал комнату Бетти. Джон приоткрыл дверь. Напротив него перед зеркалом, сидела принцесса Бетти. Он часто так называл её в детстве.
Она готовилась к празднику: одной рукой она придерживала, а другой старательно расчёсывала длинные светлые волосы. Бетти поправила волосы и подумала: «Какую же мне выбрать заколку? Красивую с бантиком или фиолетовую грустную?» Бетти сомневалась и не решалась выбрать. Задумчиво посмотрев на заколки в последний раз, она подумала: «С бантиком всё-таки будет лучше».
Бетти очень гордилась своими длинными волосами. Она заботилась о них и никому не позволяла их стричь. Мама часто ей делала разные причёски, и Бетти это нравилось.
Был полдень. Летние лучи уже пробирались в комнату, и становилось жарко. Постеры её музыкального кумира закрывали почти всю стену. Её вещи валялись по всей комнате, а на столе были разбросаны учебники и тетради.
– У тебя опять беспорядок, – сказал Джон.
– Это моя комната.
– Ты могла, хотя бы изредка убираться?
– Да, могла, но не сегодня.
– Почему ты такая неаккуратная? Ты ведь девочка. Ты давно уже не маленькая, пора повзрослеть.
Бетти не нравилось, когда Джон говорил о чём-то в общем, не вникая в суть дела. Она считала, что Джон может видеть лишь поступки, а не сами причины. Когда Бетти поздно вечером плакала у себя в комнате, то Джон говорил ей, что пора спать, вместо того чтобы узнать: почему она плачет? Бетти казалось, что Джон неспособен на сложные отношения. Она думала, что для него всё было просто в этом мире: если Бетти получала пятёрку – это было хорошо, если двойку – это было плохо, и третьего варианта для него не было. Она не могла представить, что Джон мог бы подумать: почему она получила двойку или что она чувствовала, когда шла домой с двойкой в дневнике? Иногда она думала, что Джон называл её принцессой ни за то, что она красиво выглядела, а за то, что она капризничала как принцесса и много спорила. Бетти не верила, что он вообще может её любить и понимать, но в глубине души она всё-таки надеялась на это. Ей хотелось, чтобы он был больше другом для неё, чем строгим родителем.
Бетти не стала ничего отвечать. В комнате наступила тишина. Через несколько секунд Бетти с натянутой улыбкой сказала:
– Хорошо, я уберу.
Джон понимал, что ей нелегко даётся эта улыбка.
– Спасибо, Бетти, – сказал он.
Джон сделал вид, что ничего не случилось. Он не спеша подошёл к Бетти и протянул ленточку к её волосам. Она заметила его и, отклонив голову в сторону, сказала расстроенным голосом:
– Не надо, ты все равно не знаешь, как это делать. Ты только испортишь.
Джон положил ленточку на столик орехового цвета, поближе к заколкам. Бетти неохотно взяла ленточку, повернулась к нему, и сказала:
– Хорошо, я сделаю это, но только в последний раз.
Она стала подносить ленточку то сзади, то сбоку. При этом она хмурилась и сжимала губы, а иногда покачивала головой, поднимая вверх глаза.
– Дурацкая ленточка! Ей неудобно подвязывать. Она не подходит к этой причёске.
– Прости, просто мне трудно забыть то, что случилось.
– Прошло уже почти два года, я давно на тебя не сержусь.
– Я боюсь потерять тебя снова.
– Только попробуй меня потерять.
– Извини. – Джон обвёл взглядом её причёску и вышел из комнаты.
Он прошёл в зал и сел на вельветовый диван бежевого цвета, рядом с декоративной пальмой. Джон вытянул ноги на пушистом зелёном коврике и опёрся головой на спинку дивана. Из детской комнаты послышалась музыка – Бетти поставила своего кумира. Джон радовался, что Бетти меняется, и между ними возникает понимание. Он задумался о Бетти и не заметил, как постепенно стал погружаться в себя. Перед глазами всплывали знакомые образы и очертания. И Джона, словно огромной морской волной, подхватило и унесло в прошлое.
Джон судорожно перебирал бумаги на столе, временами поглядывая на часы. «Только бы успеть до конца смены», – повторял он. Неделя выдалась тяжёлая: приходилось работать сверхурочно. Эта работа полностью поглощала Джона, но увольняться он не спешил: Джон откладывал деньги на колледж, и к тому же Бетти напоминала ему каждый раз о выпускном бале.
Голова Джона гудела, словно в ней поселился рой пчёл. Джон решил, что две минуты отдыха никому не навредят. Он встал из-за стола и подошёл к окну.
Небо над Бостоном становилось хмурым, а жёлтые деревья клонились от ветра. Редкие капли дождя падали на стекло и стекали вниз. Джон наблюдал за ними, словно ребёнок.
– Джон, у тебя всё готово? – спросил Гарри.
Джон вздрогнул и обернулся. Мужчина, в строгом тёмном костюме, пронзительно смотрел на него из-под очков, словно ожидая услышать лишь один ответ.
– Да, я почти закончил, осталось только скрепить бумаги.
– Я жду твоего отчёта. – Джон кивнул головой и тут же вернулся к работе.
