Невыносимо яркий свет. Казалось, он обжигал сетчатку даже сквозь зажмуренные веки. Постепенно свечение ослабело, и Ронг с опаской приоткрыл глаза.
– Доложить о самочувствии! – оглушил его резкий окрик бортового врача.
– Я в порядке, Оррг, ты чего орёшь, – в недоумении пробормотал Ронг, пытаясь сфокусировать затуманенный взгляд.
– В медицинский отсек его, быстро, – скомандовал бортовой врач.
Ронг смутно запомнил, как его затащили на коляску, повезли по безликим коридорам. Окончательно он пришёл в себя уже в лазарете и с удивлением огляделся. Откуда здесь взялась целая лаборатория? Да, пожалуй, давненько он сюда не наведывался. Вмешательство Оррга отвлекло его от этих мыслей. Он заставил Ронга пройти полное обследование на томографе и отдельно настоял на электроэнцефалографии. В голове и правда гудело, но в целом Ронг чувствовал себя хорошо и нетерпеливо дожидался возможности уйти.
Придирчиво изучив полученные данные, Оррг объявил:
– По результатам осмотра всё в норме. За исключением радужки. По неясной причине она поменяла цвет с серого на зелёный. Есть искажения зрения?
– У меня с рождения зелёные глаза, – скептически заметил Ронг.
Оррг бросил на своего пациента долгий задумчивый взгляд, затем взял электронный блокнот:
– Видимо, я поспешил с выводами. Какой сейчас оборот?
– Три тысячи шестьдесят первый с основания Оссана, – на автомате ответил растерявшийся Ронг.
– Кто командует нашим кораблём?
– Адмирал Ниррг. Слушай, к чему это всё…
– Отставить. Где мы сейчас находимся?
– На орбите Терраны.
Оррг сделал какие-то пометки и откинулся на спинку стула:
– Интересно… Полагаю, фрагментарная потеря памяти без видимых нарушений мыслительных процессов.
– Ты меня разыгрываешь, что ли?
– Хватит фамильярничать! – сквозь зубы прошипел Оррг – голос его был пропитан откровенной неприязнью. – Назначаю покой, дополнительные часы сна и снижение информационного шума. Явиться на осмотр через трое суток. А до тех пор освобождаю тебя от обязанностей.
Ронг уже было возмутился, но тут в медицинский отсек в сопровождении матросов-техников ворвался адмирал Ниррг – высокий, порывистый, громогласный – он неизбежно становился центром внимания.
– Как ты, Ро? – обеспокоено обратился к нему Ниррг.
И если мгновение назад Ронг был готов горячо настаивать, что с ним всё отлично, то теперь его решимость пошатнулась. Неслыханно заботливый тон адмирала всерьёз сбил его с толку.
Не дождавшись ответа, Ниррг продолжил:
– Ребята говорят, внизу засекли сильную магнитную бурю. Она могла вызвать сбой в портализаторе, когда тебя перемещали.
Холод прополз по спине Ронга и вгрызся в затылок. Теперь ему стало по-настоящему страшно. О чём речь? Какой, к псам пустынным, портализатор?
– Ронг, ты меня слышишь? – нахмурился адмирал.
– Да, я… – Ронг тряхнул головой и уже уверенней произнёс, – я в полном порядке, мой адмирал.
– Ну, слава рассвету, – с лёгким сомнением в голосе отозвался Ниррг, – отдыхай и восстанавливайся. Через два кварца у меня кончится вахта, так что заходи.
===
Незнакомые Ронгу техники проводили его в жилой отсек до самой каюты. Оставшись, наконец, один, Ронг рассеянно огляделся. Это что угодно, но только не его каюта! Чересчур просторное помещение было неэкономно освещено – всё кругом буквально сверкало, свет отражался от белых стен с ярко-красными панелями, в хромированных плафонах, зеркальных створках шкафа, прозрачной поверхности стола. Излишняя роскошь отвращала своей неуместностью: широченная койка, урбанистические пейзажи в блестящих рамах, гигантский квадратный дисплей, демонстрировавший карту звёздного неба.
Разрозненные мысли ураганом носились в голове. Где он оказался? Это какая-то дикая галлюцинация? Ронг попытался вспомнить, что предшествовало обмороку. Так. Он был на «Дааре» в рубке управления, приборы работали исправно, корабль шёл по орбите Терраны, производя фотоснимки планеты, он отвлёкся и заглянул в иллюминатор, потом… Потом вспышка, и вот он уже на полу в окружении странно ведущих себя сослуживцев. Из-за чего вечно флегматичный Оррг был так взвинчен и категоричен? С какой стати Ниррг, всегда относившийся к нему достаточно прохладно, вдруг решил проявить такое искреннее участие?
В лихорадочно кипящем сознании выкристаллизовалась, наконец, здравая мысль: надо срочно найти Инира. Спокойный и рассудительный главный инженер сейчас наилучший собеседник. В любых обстоятельствах – даже посреди штормящего океана безумия – Инир оставался надёжным островком рассудка. Всё верно. Уж Инир точно поможет разобраться. Ронг покинул каюту и, преисполненный уверенности, направился в инженерный отсек. Его просчёт стал очевиден сразу же: корабль совершенно ему незнаком. Широкие коридоры, больше похожие на проспекты в историческом центре Оссана, казались бесконечными – Ронг словно очутился в своём детском кошмарном сне про лабиринт, из которого нет выхода. Но он велел себе не останавливаться в надежде набрести на какой-нибудь план или схему звездолёта, вроде тех, что висели у центрального лифта на каждом ярусе «Даара». Ему не хотелось возвращаться к Орргу или Нирргу с просьбой об экскурсии, учитывая, что с последним ему всё равно придётся сегодня встретиться. Спросить успеет. Перспектива коротать вечер в компании адмирала, делая вид, будто ничего не случилось, мягко говоря, не слишком радовала. Попадавшиеся на пути члены экипажа, завидев его, распрямляли спины и прикладывали правую ладонь ребром ко лбу вдоль носа – в традиционное воргарское приветствие, принятое среди военных. Ронг короткими кивками раздавал команду вольно, не переставая про себя удивляться, почему перед ним встают навытяжку, словно перед главнокомандующим. Неожиданно кольнула тревожная мысль: за всё это время ему не попалось ни одного алойца. А что если на этом корабле их просто нет? Или – Ронг содрогнулся – что если в этом перевёрнутом мире алойцев вообще не существует? Не успел он по-настоящему осмыслить эту шокирующую гипотезу, как на следующем повороте буквально влетел в хрупкую черноволосую фигуру.
– Инир! – воскликнул обрадованный Ронг.
Инир в ужасе отшатнулся и вжался в стену, и Ронг в недоумении замер под его затравленным, полным страха взглядом.
– Что с вами? – растерянно пробормотал Ронг, и этот вопрос относился не столько к странной реакции, сколько к тому невероятному зрелищу, что предстало перед ним: Инир был жутко худым, отчего его большие тёмные глаза казались просто огромными, на лице явственно выделялись острые скулы, тонкая шея была покрыта страшными синяками, свободный серебристый балахон болтался на хрупких плечах, длинные волосы падали на грудь, а в некоторых прядях сверкали вплетённые золотые украшения.
