Зоя Храмцова - Русь – бриллиант в драгоценной оправе. Стихи о Родине и любви

Русь – бриллиант в драгоценной оправе. Стихи о Родине и любви
Название: Русь – бриллиант в драгоценной оправе. Стихи о Родине и любви
Автор:
Жанр: Современная проза
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Русь – бриллиант в драгоценной оправе. Стихи о Родине и любви"

В этой книге вы найдете близкие для сердца стихи о любимой Родине, женских судьбах, встречах, разлуках, любви. И проба пера стихов Есенинской строкой.

Бесплатно читать онлайн Русь – бриллиант в драгоценной оправе. Стихи о Родине и любви


© Зоя Храмцова, 2016


Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Моей России посвящаю

Русь – бриллиант

в драгоценной оправе

Кину с восторгом на небо я взгляд:
Зоренька алая, вишней закат.
А в палисаде дурманит смородина,
Это всё – Родина! Милая Родина!
Дом и крылечко, и солнце лучистое,
Небушко мирное чистое-чистое.
Ивы плакучие с длинными косами,
Трав изумруды с кристальными росами.
Рощи берёз, ширь пшеничных полей,
Статность высоких родных тополей.
Это всё – Родина, Русь журавлиная,
Сердцем любимая песнь соловьиная.
Синь васильков, полевая ромашка,
Имя – Андрей и Ростова Наташа,
Марьи-Иваны, Сергеи-Татьяны —
Это Россия, ей нет в мире равных!
Мы, россияне, гордиться ей вправе —
Нашей великой, священной страной.
Русь – бриллиант в драгоценной оправе
Отныне до века и быть ей такой!

Тебе, Клетня

(Посвящается Клетне)

Не найти мне земли хлебосольнее,
Чем глубинка родная моя.
Здесь колышутся нивы раздольные,
Изумрудом играют поля.
Ты прости, что любовь запоздалая.
Но всегда помню жизни исток.
Для клетнянцев, ведь Родина малая, —
Как в отцовской избе огонёк.
Ты звенишь родниками хрустальными,
Прячешь ивушкой нежною грусть.
Здесь тропинки мои изначальные,
Как тобой я, родная, горжусь!
Ясно солнышко в небе плескается,
Сыплет колос зерно в васильки.
Как же хочется сердцем покаяться,
Что бываем порой далеки.
Ты прости меня, Родина малая,
Что покинула край дорогой!
Ты – любимая самая-самая,
И не надо, поверь мне, другой.
Я – кровинка твоя, я – клетняночка,
Но – как речка меж двух берегов.
Моё сердце рыдает тальяночкой, —
Ты сама это знаешь без слов.
Завтра брошу дела городские
И сорвусь, словно птица, в полёт.
Не удержат замки никакие,
Ведь меня моя Родина ждёт!

Заплела берёзонька в белу косу грусть

Заплела берёзонька в белу косу грусть.
Как люблю я трепетно золотую Русь!
Синеву её озёр, в поле – буйну рожь, —
От желанной радости пробирает дрожь.
Насладиться б вволюшку красотой Земли,
Манит небо звёздное высотой вдали.
Стану птицей белою и познаю высь, —
Гордою и смелою, быстрою, как мысль.
Как жар-птица выплывет алая заря,
Встретит нежной павою блики янтаря.
Улыбнётся солнышко синим небесам
И подарит тёплышко изумруд-лесам.
А в округе слышатся птичьи голоса,
Заиграла радугой в травушке роса.
Ветерок задиристый, словно заводной
Поднимает гладь реки, быстрою волной.
Только ели статные смотрят чинно вниз,
Опустив от скромности кружево ресниц.
Тонкий аромат ветвей одурманит вмиг.
В проявлениях во всех наш Творец велик.
Расплела берёзонька косы вечерком,
Грусть-тоску развеяло нежным ветерком.
Нет предела нежности у любви моей, —
Русь люблю Великую с каждым днём сильней.
Родина желанная
Родина желанная – золотая Русь!
Я тебе, как матери, низко поклонюсь.
За твоё величие, щедрость, доброту,
За твою раздольную чудо-красоту.
Сколько пережито не в одну войну,
Горе положило сыновей в землю.
И частенько катится горькая слеза,
Но всегда надеждою полнятся глаза.
Светоч православия, моя Мати-Русь.
Я тобой, как дочь твоя, истово горжусь!
Славься же, могучая, ты во все века, —
Мощь твоя вселенская верой велика!
Гордость так и катит нежною волной,
Ведь души загадку, русской волевой,
Не понять всем ворогам: то для них секрет,
Хоть пытать, – не выведать им на то ответ!
Милая Отчизна, радость сердца – Русь!
За тебя, как дочь твоя, истово молюсь!
Не согнёшься ты вовек, под напором бед,
Славься же, достойная, миллионы лет!

Нет на свете лучше

Брянщины моей!

Заплетала ночка звездопады в косы,
Месяц диадему вышил серебром.
Осыпала инеем брянские берёзы
Белая метелица озорным крылом.
Вьюга застелила снежные перины,
Где Морозко ночью крепко обнимал.
Выткал иней бисером алые рябины,
И с рассветом ярче заиграл коралл.
Уплыла, красуясь, зорька-чаровница,
Обрамляя алостью синий небосвод.
Как же разукрасила полог кружевница,
Разливаясь радугой, чествуя восход!
Обняла бы Родину нежными руками,
Подарив любимой всё своё тепло!
Манят облака с собой белыми ладьями,
Только мне надёжней под её крылом.
Не найти желаннее брянского мне края,
Не найти для сердца Родины милей.
Ты – основа счастья, пик земного рая, —
Нет на свете лучше Брянщины моей!

Клетня

Ты есть начало всех начал,
исток ты мой и мой причал.
Надежда, радость и сомненье
и жизни каждое мгновенье.
Вздох от рождения и крик,
и чистых помыслов родник.
Мой первый детский звук «агу»,
сомнений ряд и – «всё смогу!»
Тебе, Клетня
Как хорошеешь ты, родная вновь обновляя облик свой!
И, восхищаешь, расцветая. Как я, горжусь тобой такой!
Я не забыла то, что было: Гудок у «Мебелки», – родной!
И горы леса – глаз рябило, из бани пар у проходной.
Одни закончили «Курятник», другие – школу номер два.
А в первой уж не слышно гвалта – Увы, берут своё года…
На центре магазинов сети: «Софья Петровна», «Коренёк».
«Столовая», «Посудный», «Хлебный» и забегаловка «Свисток».
Был «Обувной» и «Керосинка», и парикмахер под рукой.
Фотограф, платья и ботинки… В базарный день – поток людской.
У озера – любимый «Книжный» и «Канцтовары», «Овощной»…
Какой же ты, – родной и близкий, пятидесятых лет «застой».
Мы жили – весело и дружно! Пусть, небогато, но был смысл.
Не знали фразу: «А мне скучно» и ради цели могли «вдрызг»…
А в «Первомай» радел душой, так, словно орден тебе дали!
Был сногсшибательный настрой, и гордость за страну в реале.
Сто тридцать пять прошедших лет, ты развивалась и мудрела
Людинкой встретила рассвет, а стать такой Клетней сумела!
Как я горжусь тобой, родная и своей славной Заводской…
Поверь, нисколько не жалею, что не дано стать городской.

Отчий дом

(Посвящается Клетне)

Показался заветный причал.
Вот опять я – на Родине малой.
Отчий дом, ты – начало начал
И слезинка любви запоздалой.
Стежки к дому уже не видать, —
Заросла лебедой и крапивой.
И не выйдет, как прежде, встречать
Меня мама в косынке красивой.
Отдохну на крылечке чуток
И пойду по тропинке к кринице,
Отхлебну в ней печали глоток,
Запивая хрустальной водицей.
Да, ушло. И ушло навсегда…
Так трепещет в волнении сердце.
Все минули давно поезда
Остановку по имени «Детство».
Как страницы, листается жизнь.
Ноет разум от думы постылой.
Пряди жизни в едино сплелись,
А исток её – край мой родимый.

Мне б целовать России руки

Мне б целовать России руки,
Молить с поклонами Творца,
Чтобы не выпало разлуки
У столь заветного крыльца.
Бывает, что-нибудь печалит,
И память детство ворошит.
И часто длинными ночами
Душа бессонницей грешит.
И я пойду за ней тропинкой
Туда, где отчий палисад,
И с непонятною грустинкой
Отправлюсь в прошлое – назад.
Туда, где – ставеньки резные,
Гуртом под вечер – старики…
В лугах цветочки расписные,
И ива плачет у реки.
Где мама – в юбке из батиста
С улыбкой нежной на устах,
А на душе – светло и чисто,
И не знакомо слово «страх».
Черешен ветви на заборе,
Варенья дивный аромат.
Калина в свадебном уборе

С этой книгой читают
Дай Бог, всего, всего, всего И сразу всем – чтоб не обидно… Дай Бог, всего, но лишь того, За что потом не станет стыдно. Е. Евтушенко
Давно уже расхожим стало мнение о том, что Шекспир не был творцом своих великих драм, и несть числа охотникам приписывать честь их создания другим лицам. За полтора столетия существования споров и дискуссий выдвинуты десятки гипотез, подвергающих сомнению существование средневекового гения, о котором до сих пор мы не знаем всей правды.В обширной шекспириане книга Георга Брандеса занимает особое место. В противоположность другим исследованиям, она
Во время Второй мировой войны миллионы советских военнопленных погибли в немецких концлагерях из-за того, что фашистская Германия проводила по отношению к ним, как и ко всему русскому народу, политику геноцида. После войны гитлеровские палачи оправдывали зверское отношение к советским людям тем, что СССР не подписал Женевскую конвенцию о военнопленных. Хотя никто не мешал немцам соблюдать в отношении советских пленных ее принципы. Более того, и с
Карлос Руис Сафон (1964–2020) прожил всего 55 лет, однако успел стать самым знаменитым испанским писателем со времен Мигеля де Сервантеса и заслужить репутацию «Борхеса нашего времени». Произведения из его культового цикла «Кладбище забытых книг» были переведены на 50 языков, собрали целую коллекцию престижных литературных наград Испании, Франции, Великобритании и США и были изданы суммарным тиражом в 38 миллионов экземпляров.Сафон был из тех пис
Что мы знаем об Атлантиде?И откуда вообще мы о ней узнали?Откуда возникла эта легенда и кто впервые рассказал о могущественном островном государстве, описал его особенности и попытку завоевать древнее государство афинян?Диалоги великого философа Платона «Тимей» и «Критий» – это единственный литературный источник, подробно рассказывающий нам об этом острове, где располагалось «удивительное по величине и могуществу царство» атлантов, погрязших в ро