Я люблю тебя и что,
Воздух серый и стена.
И любовь моя ничто,
Виновата ты сама.
Одеялами одежд,
Укрываясь от меня.
В многоточии надежд,
Ведь останусь только я.
Синим ветром старый день,
И акации в цвету.
Во дворе цвела сирень,
Может я сорвал не ту.
И поранил лепестки,
Что еще не знают тьмы.
Их окрепшие листки,
Зеленеют у весны.
Я один и не один,
Много нас, но где та связь.
Где любовь, где господин,
Где немыслимо понять.
Ветер, солнце и вода,
Бутафория и сглаз.
Уходили навсегда,
Оставаясь, каждый раз.
Подвенечная фата,
В ноги бросилась коню.
Может эта и не та,
И себя теперь виню.
Одиночествами слез,
Нам не выплакать теперь.
И по коже как мороз,
Та закрывшаяся дверь.
Где играла тишина,
Чистотой целебных трав.
А теперь любовь струна,
И не знает кто там прав.
Ситцем сотканные сны,
Прозябание в дали.
Те мечты были просты,
Только спрятались внутри.
Стеклорезом по стеклу,
Затеню собой вуаль.
Мы летевшие к теплу,
Там где нас обоих жаль.
И смешалось левоправое,
День и ночь теперь как тень.
Только где в том будет главное,
Капли капает капель.
Либералами изъедены,
Посекундные часы.
И слова давно поделены,
И натасканные псы.
Рвут на части ту, что матушка,
А для нас Россия мать.
И Россия всем не лапушка,
Только нужно понимать.
Обелиски надежд многоточием слов,
Напечатанных мнений газетных полос.
Воет ветер экспертов и тьмой голосов,
Поднимают один… Отпуская вопрос,
На чужие хлеба, где и рожь не родит,
Где ночами свирель затворит тишину.
А потом невзначай президент наградит,
Только голос кричит, – Я вас всех прокляну.
Кто наградой взрослел, кто его награждал,
Есть законы, которых нельзя нарушать.
В лабиринте из тех искаженных зеркал,
Время есть, когда будут за все отвечать.
И цари не цари возомнившие лишь,
С Богом их поровнять поспешила молва.
Всуе ты про себя не за них промолчишь,
Правда ведь умирая, выходит жива.
И взрастут те поля, что не знали соху,
И топор застучит по ухабинам льдин.
Сколько было таких, кто уснул на веку,
Кто попался тогда в эту сеть паутин.
И покосами рек оживает земля,
