Если расслабиться и соглашаться на все, что принесет ветер, то этот же ветер может унести тебя в странные и интересные места. Так, не глядя на карту Европы, я согласился поехать в Норвежский город Киркенес, чтобы выступить перед местными жителями в городской библиотеке. Выехал из дому в аэропорт Борисполь около пяти утра. Сел в первый самолет и уже через три часа приземлился в Амстердаме. Там, правда, пришлось долго ждать пересадки, которая была не последней. В конце концов в половину одиннадцатого этим же вечером уже третий самолет за день – маленький с двумя турбинами – влетел в расщелину над глубоко врезавшимся в гористую сушу фьордом и пошел на посадку. Так я оказался на северном краю земли – в 250 км от Мурманска и в 30 от самого северного российского города с романтическим названием Никель. Здесь уже лежал снежок и пахло морем. В пятидесяти километрах отсюда – Ледовитый океан и самая северная православная церковь Бориса и Глеба. Я так и не доехал до нее, да и не знаю, на чьей она территории: на норвежской или русской. Оставим это на следующий раз или следующую жизнь.
А сам Киркенес больше похож на райцентр, чем на настоящий город. Населения – три дысячи девятсот. Есть короткая пешеходная улица с магазинами. Есть китайский ресторан, в котором работают норвежские китайцы («Боже, как же им тут холодно зимой!» – подумал я, обедая там), есть красивая городская библиотека, где просторно и тепло и можно бесплатно порыться в Интернете. Но самое забавное – библиотекой правят две русские дамы, давно осевшие на норвежском Севере. Дело в том, что среди 3900 жителей Киркенеса более 400 – это русские жены норвежцев. Я не спрашивал у норвежских мужчин, почему они обделяют вниманием своих женщин. Но, как это ни странно, очень часто норвежцы, дойдя до определенного возраста (чаще годам к 40), задумываются о семье и едут кто в Мурманск, кто в Архангельск, кто поленивее – в городок Никель, чтобы поискать себе надежную пару. И не то чтобы норвежки ненадежные. Есть у меня знакомые норвежки, так что могу судить. Характером они, конечно, посуровее славянок, да и требовательнее к мужьям. В этом, видать, и кроется тайна популярности смешанных норвеж ско-русских браков. Кстати, русская речь в Киркенесе слышна повсюду не только от женщин. Местную судоремонтную верфь – главного работодателя – спасли от закрытия российские сухогрузы и траулеры, которые, оказывается, дешевле чинить в Норвегии, чем на родине. Поэтому по городу бродят десятки российских моряков. Иногда они выпивают, но очень осторожно. Цены на алкоголь, как и на все остальное в Норвегии, кусаются очень больно. Поэтому, выпив чуток, ищут русские моряки, где погреться. И приходят в библиотеку, где книг на русском языке – больше тысячи, а кроме того, сердобольные библиотекарши могут им чаю заварить. Среди публики, пришедшей на мой авторский вечер, оказалось человек пятнадцать русских моряков. Некоторые, зная заранее, что я приеду, прочитали по книге-другой и даже задавали вопросы «по тексту». Один из них, который, видимо, читает русские газеты чаще, чем книги, спросил: «А зачем вам на Украине НАТО?» Одна из библиотекарш исправно переводила вопросы-ответы на норвежский язык. А когда я рассказывал трагическую историю хомяков из моего детства, Зина, библиотекарша, перестала переводить на норвежский и зашептала мне, чтобы я дальше эту историю не рассказывал – мол, норвежских детей оберегают от упоминаний о смерти, в том числе и о смерти животных. Так мои хомяки, умершие или погибшие в 1967 году в нашей старой хрущевке на Нивках, остались вечно живыми для норвежских детей, которых привели с собой на встречу их родители.