Понт и истина: ордена за смелость
Прошлым летом российская сборная по футболу отправилась в Австрию на чемпионат Европы 2008. Народ сидел по домам и не сильно ожидал сюрпризов, особенно после первого матча. Испанцы разгромили бедных россиян с разрывом в три гола. Пресса тут же назвала поездку провалом. Но именно тогда, когда все казалось потерянным, ситуация стала меняться. Сборная выиграла у Греции и сохранила шансы на выход из группы. Может быть, еще все сложится? Болельщики в России затихли и взволнованно пододвинули кресла ближе к телевизорам. Между всеобщим позором и достойным поводом бухнуть стояли 11 родственников группы АББА – шведская сборная. К великой радости пивной индустрии Россия опять победила и даже с более впечатляющим счетом – 2:0. Наступил долгожданный момент, когда, казалось, все уже свершилось.
Все было вздохнули с облегчением, но тут следующим противником оказалась Голландия. Это было совсем другое дело. На всех пресс-конференциях капитан, тренер российской сборной, да и весь актерский состав были воплощением скромности и уважения к своему оранжевому сопернику.
Это общепринятая практика среди спортсменов и полезная форма эмоциональной страховки на случай сокрушительного поражения: никто не хочет смотреть хронику собственного недавнего понта после 90-минутного позора. А что именно сборная делала за кулисами в минуты, свободные от вспышек камер или объяснений в любви к родине мельниц и тюльпанов, народ не знал. Наверное, психовала.
Наступил день матча. Все вышли на поле, раздался свисток. В команде думали одно, говорили другое и, судя по лицу Аршавина, были абсолютно поражены, когда получилось третье. Мечты сбывались. Дед Мороз посетил русскую раздевалку в разгар австрийского лета. Сам капитан не понял, как удалось сыграть с таким блеском, а западная пресса была вне себя от счастья. Аршавин моментально занял первое место в рейтинге лучших футболистов на турнире и объявил, что с удовольствием примет любое предложение со стороны либо «Челси», либо «Барселоны». Еще вчера известный за пределами России только узкому кругу знатоков, он уже вовсю праздновал свою личную победу. В самой России публичные места заполнились шумными поклонниками с волосатыми торсами и спиртным наготове: «Ооолеееее, оле-оле-оле, Роооссииияяя! Вперёёёёёд!» Местные СМИ быстро исправились: поездку на чемпионат теперь назвали триумфальной.
Арсен Венгер, главный тренер «Арсенала», признался достаточно откровенно, что Россия – единственная страна, где игроки вроде Аршавина внезапно получают всемирную известность в 27 лет. Только французская сдержанность не понравилась московским блоггерам: «Андрей – безусловно, лучший футболист России!» Вся Европа узнала, что такое русский максимализм. Но бравура чревата риском, поэтому Аршавин и компания держали себя так скромно перед матчем.
Пресс-атташе был другого мнения. Работая по принципу «задним умом крепок», он отбросил всякую осмотрительность. Про голландского тренера российских победителей он благодарно объявил: «Будучи иностранцем, Гус Хиддинк сумел сделать очень важную вещь. Смог сделать то, о чем писал Чехов: “Выдавить раба из человека”. Главная проблема всех россиян – неверие в себя. Команда, наконец, раскрепостилась и наслаждается происходящим». Уж точно команда избавилась от вечного комплекса неполноценности при помощи самоуверенного иностранца: «Ооолеееее, оле-оле-оле!..» Вперед с бездарной песней к штрафной площадке и следующему раунду!
Ну и дела… На этот раз испанцы победили 3:0. Аршавина нигде не было видно. Ехидная испанская пресса посчитала, что его цена на европейском рынке стремительно упала за одну ночь: «Вид поникшего и промокшего Аршавина после финального свистка отражал происходившее на поле, а ведь накануне нападающий был олицетворением нового победного стиля своей команды». И вот снова провал.
Мы верили в чудо всей душой. Сначала говорили о «предстоящей победе». Ошиблись. Тогда, поскольку на ошибках вроде бы учимся, стали говорить о «поражении». Опять мимо. Что это за брешь между реальностью и нашими определениями? Что это за разрыв между «происходящим», которым, по мнению пресс-атташе, сборная наслаждалась, и его разочаровывающей неуловимостью? Как бы мы ни описывали происходящее, определения наши недолговечны. Невозможно запечатлеть происходящее абсолютно объективно. Получается замкнутый круг – ведь исключить себя из любого определения реальности мы не можем. Если у меня настроение классное, то все вокруг «оле-оле… пора повеселиться!». Если хреновое, то «горе, горе, впору повеситься». Сама же реальность от меня и моего настроения не зависит.
Быть победителем и лузером одновременно, разумеется, тоже невозможно. Эти разные точки зрения на то, что называется действительностью, исключают друг друга. Мы находимся в полной, настоящей действительности только в такие моменты, когда переходим от одного определения к другому. Когда уже прекратили одну попытку и обдумываем новую, когда находимся между ними. Когда оказываемся в игре и – может быть – станем или победителем, или побежденным. В этом полнота действительности. Это состояние большого риска и постоянного волнения. И это главная причина того, что люди фанатеют от «красивой» игры: они ищут суть события в беспокойстве. Дело в неописуемой тревоге, а не в результате или словах газетного репортажа. Все было бы по-другому, если судья просто вышел бы на поле после 90 минут полного молчания и зачитал бы перед трибунами счет.
Большие события сопряжены с риском, с сюрпризами и открытиями, как, например, чемпионат Европы по футболу, цирковые выступления или то, что происходит в роддоме. Само событие кое-что добавляет к прошлому и его меняет. Оно – смесь чего-то постоянного и потенциальной трансформации. Болельщики или любящие это знают лучше всех. Фанаты стоят за родную команду грудью год за годом и в случае победы, и – что важнее – поражения. Настоящие болельщики никогда не предпочтут результат процессу и не скажут: «Вот как только начнут выигрывать, буду болеть». Они видят безупречность в упречности: полная действительность
