Кто из тех, кто читал школьный учебник истории, не дивился хрестоматийному пассажу из «Повести временных лет»? Тому самому, в котором повествуется, как знаменитый князь Святослав (который «Иду на вы!»), отправившийся в поход на ромеев и воевавший на территории нынешней Болгарии, в 968 г. спас свою мать Ольгу, осажденную в Киеве печенегами?
«…пришли впервые печенеги на Русскую землю, а Святослав был тогда в Переяславце, и заперлась Ольга со своими внуками – Ярополком, Олегом и Владимиром в городе Киеве», – и далее о том, как посылали гонца к Святославу, и о подвиге воеводы Претича, и завершается данный пассаж следующей фразой: «Услышав это, Святослав с дружиною быстро сел на коней и вернулся в Киев; приветствовал мать свою и детей и сокрушался о перенесенном от печенегов. И собрал воинов, и прогнал печенегов в степь, и наступил мир».
Уж слишком просто получается: «сел на коней и вернулся» – словно расстояние от Переяславца на Дунае до Киева на Днепре не полтысячи с лишним километров, не горы, реки, границы и пр., а километров 30-40, дистанция одного конного перехода! Как-то не состыковывалась эдакая картина в заурядном человеческом разуме!
Как и то, что все тот же Святослав, судя по «Летописи временных лет», говаривал матери Ольге в разгар своих балканских успехов (969г.): «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае – ибо там середина земли моей», – если считать Киев на Днепре самой крайней окраиной «земли» Святослава и провести окружность с центром в Переяславце на Дунае радиусом до Киева на Днепре, то получится, что Святослав был государем самой крупной, после Арабского халифата, державы раннего Средневековья!
Увы, но об этой державе ничего не известно…
Эти и другие подобные неувязки бередят сначала в детском, потом в отроческом, а потом и более зрелом уме зловредную пытливость, побуждают непрагматичное желание докопаться, а как же все это было? Кем были Святослав, его мать Ольга, что за державу они сколачивали?
Каноническая точка зрения – варяги, жители Швеции, странствующие воины – чуть ли не каждый год спускались по пути «из варяг в греки», то есть по системе рек и волоков, начинающейся в районе Великого Новгорода и завершающейся в устье Днепра, для того, что бы совершать набеги на богатую Византийскую империю. Один из таких воинов – Рюрик – был приглашен на новгородское княжение и основал русское государство; его подручный воевода и, попутно, шаман или волхв Вещий Олег, захватил Киев, уничтожил ранее обосновавшихся там соплеменников-варягов Аскольда и Дира, а потом совершил чрезвычайно успешный поход на Константинополь – тот самый, в завершении которого и в ознаменование победы в котором прибил «к вратам Царьграда» свой щит.
Сын Рюрика Игорь несколько раз пытался повторить этот подвиг, но безуспешно, и, в конце концов, погиб в распре с подвластным ему племенем древлян.
Сын Игоря Святослав со своей дружиной был приглашен византийским императором, чтобы подавить восстание в вассальной Болгарии. Святослав восстание подавил, но Болгарию захватил себе и восстал против своих константинопольских «работодателей». Потерпел поражение, бежал на Днепр, но был там перехвачен союзниками Византии печенегами, убит, а из его черепа печенежский хан Куря изготовил себе пиршественную чашу.
Такова каноническая картина, которая столетиями преподается в школе, исторических вузах, служит базой для защиты диссертаций и т.п. В чем проблемы этой версии?
Прежде всего: пути «из варяг в греки» как некой столбовой магистрали не существовало. Представить себе, что где-то, в районе Великого Новгорода, по весне, когда реки откроются ото льда (а случается это довольно поздно – края-то северные!), собирается многотысячное войско из скандинавов, «словен, чуди» и прочих народов, которых любят перечислять летописцы, подчеркивая могущество древнерусского предгосударственного образования; это множество воинов строит лодки для спуска по мелководным северным речкам; перетаскивая на тернистом пути свои челны с речки на речку волоком (со всем воинским скарбом и запасом провизии), спускает эту флотилию на Днепр; также волоком форсирует Днепровские пороги; выходит на побережье Черного моря и строит там боевые мореходные драккары; совершает набег на византийские владения и потом тем же путем, против мощного днепровского течения, перетаскивая ладьи с богатой добычей через пороги и волоки, возвращается в окрестности Новгорода и, затем, в Скандинавию, и все это за одну навигацию – сложно. А с учетом того, что этот путь проходил по территории, контролируемой враждебными племенами (печенеги – союзники Византии; да и славяне в лице древлян и прочих дреговичей вряд ли были рады этим нашествиям), то и вовсе невероятно.
Если скандинавам, «веси и чуди» действительно была нужда совершать трансконтинентальные рейды, то сподручнее была бы трасса по Западной Двине с одним волоком и далее – прямиком на Дунай. Кстати, именно на Западной Двине стоит Полоцк – древнейший оплот скандинавов в Восточной Европе.
Но и про этот путь в летописях и хрониках помалкивают. Длинноват был.
Польские историки предлагают третий вариант – через систему рек на территории Польши и далее прямо на Балканы через Саву и Драву. Короче, но, опять-таки, и этот «хайвэй» из варяг в греки не находит в исторических источниках должного освещения.
Кроме того, западно-двинская и польская версия не вяжутся с тем фактом, что многочисленные набеги варяг на Византию стартовали именно с восточного побережья Черного моря. А эти набеги подробно описаны в византийских источниках и сомнения в их географических и исторических нюансах отсутствуют.
