Люди шли медленно и осторожно, словно двигались по предательской болотной топи, а не по сухой глине такыра. Мягкие лапы верблюдов ступали неслышно, вьюки были крепко привязаны к седлам, украшения и серьги сняты, а ножны и колчаны обмотаны тряпками – ни один звук не должен был их выдать. Все было продумано до мелочей, ведь путники двигались через земли керхов, не щадящих никого, кто осмелился вступить во владения смерти.
Арлинг приложил к камню другое ухо и продолжил слушать. Один из людей смазал мозоль тыквенным маслом. Тяжелый аромат разливался густыми волнами в неподвижном пространстве пустынного полдня. Досадная мелочь, которая могла стоить им жизни. Погода была безветренной, и запахи распространялись на большие расстояния.
Халруджи перекатился на живот. Новые запахи родились на ноздрях, собрались на кончике носа, поднялись к переносице, и, наконец, обрели смысл где-то в голове. Теперь он различил запах их пота. Пятеро кучеяров были молоды, двое переступили порог зрелости, один был его ровесником. Все здоровы, крепки и выносливы. Осторожные движения, легкий, вкрадчивый шаг и внутреннее напряжение выдавали в них людей, привыкших иметь дело со смертью. Они могли быть наемниками или охотниками, но была еще одна догадка, которая заставляла сердце Арлинга биться чаще. После долгого скитания по сухой глине Восточного Такыра им должно было повезти. И хотя группу учеников, направляющихся в Пустошь Кербала, нельзя была назвать большой удачей, судьба дала ему шанс. И Регарди не должен был его упустить.
Казалось, прошла вечность, с тех пор как он покинул Иштувэга. В охваченном болезнью городе халруджи оставил много мертвецов, но двоих забрал с собой. Наемницу Хамну по прозвищу Акация, следовало убить еще в Туманной Башне, куда она проникла, охотясь на Сейфуллаха, но вместо этого сама попала в ловушку. «Бледная Спирохета» оказалась коварным противником, перед которым было не под силу устоять даже етобару. Поддавшись внезапному порыву, Регарди спас умирающего врага, собираясь свести с ним счеты позже, но старый кучеярский обряд джаган-джаган, на который он необдуманно согласился, его обезоружил. Арлинг не мог убить племянницу человека, который дал ему новый дом, семью и надежду. Они расстались с Хамной неделю назад, не сказав друг другу ни слова. Она отправилась в Самрию, где собиралась дожидаться его для последнего боя, а он продолжил плутать по звенящему пустотой такыру в поисках Пустоши Кербала, последней крепости серкетов, где надеялся найти имана. Возможно, еще живого.
Вторым мертвецом, которого он забрал из Туманной Башни, был Сейфуллах. Сраженный спирохетой, последний из рода Аджухамов был больше похож на высохшую мумию, чем на пышущего здоровьем кучеяра-острослова, который по прихоти судьбы и решению имана стал господином Арлинга. Сейфуллах должен был помочь ему исправить ошибки молодости, но изменил судьбу. Регарди до сих пор не знал, кому больше нужно было его служение халруджи – Аджухаму или ему самому. С тех пор как Арлинг поклялся в верности Сейфуллаху, прошло много лет. В первые годы халруджи ненавидел заносчивого кучеяра, с трудом справляясь с собственной гордостью, но когда в его жизнь бурным самумом ворвалось прошлое, а Аджухам едва не погиб в ловушке керхов, Арлинг, наконец, сделал выбор.
Его бывший друг Даррен, ставший Карателем, не должен был появляться в Сикелии и бросать вызов империи драганов, много веков правившей городами кучеяров. «Освобождение» Сикелии началось жестоко – с уничтожения Балидета, нового дома Арлинга, где он надеялся забыть Магду и обрести покой на пороге старости. Надеждам не суждено было сбыться. Магда навсегда поселилась в его сердце, терзая своим бессмертным образом, покой превратился в мираж после Боев Салаграна, а года рассыпались, словно песок, переносимый ветром с одного бархана на другой.
Даррен позвал Арлинга с собой, но халруджи выбрал другой путь. Ведь Даррен Монтеро и Арлинг Регарди были давно мертвы, а Маргаджан и ученик имана не могли служить одному богу. Каратель верил в справедливость Подобного, серкета, который правил «райскими» землями за Гургараном, куда так желали проникнуть драганы, остановленные непроходимыми горами. Арлинг же был предан иману, который много лет назад объявил Подобному войну. И то, что эта война была почти проиграна, ничего не меняло. Уже давно не было ни Балидета, ни школы имана, ни самой Сикелии, но Регарди оставался халруджи, поклявшийся в верности Сейфуллаху и давший клятву соблюдать обеты Махди.
Туманная Башня, где он нашел умирающего Аджухама, стала маяком. Там, где царила тьма, он оставил сомнения и боль, туда, где горел свет – невидимый, но согревающий теплом, он взял решимость и гнев. Время утекало, словно кровь, но ему нужно было успеть – успеть вытащить Сейфуллаха из пустыни, пока болезнь не истощила его, успеть спасти имана из Пустоши, пока серкеты не отправили его Подобному, успеть предупредить Сахара о том, что Скользящие догадались, кто скрывался под маской Великого Судьи, успеть спасти мир, который исчезал под песками самумов, насылаемых Маргаджаном. Но больше всего ему хотелось, чтобы спасли его, вернули в теплый и уютный мир далекого Балидета, который исчез до того, как он понял, что полюбил его.
Аджухам шевельнулся, и Арлинг поспешно направился к нему. Неделю назад Сейфуллах пришел в себя, но пустыня, солнце и отсутствие воды делали то, что не успела сделать болезнь. Последний из рода Аджухамов умирал, и Регарди не знал, какому богу молится, чтобы юному кучеяру сохранили жизнь. Нехебкай давно смеялся ему в лицо, оглушая зловонием смерти.
– Держись, – прошептал Арлинг, сжимая слабую руку кучеяра, еще покрытую корками от засохших язв.
Несколько дней назад у Сейфуллаха исчез кашель, срывающий в кровь горло, и он стал задыхаться, пугая халруджи долгими приступами удушья. В Школе Белого Петуха Регарди учили, как останавливать кровь и заживлять раны, нанесенные оружием противника, как вправлять кости и суставы, как лечить переломы, и какие травы принимать при отравлениях. Но что делать с человеком, умирающим от Бледной Спирохеты, Регарди не знал. Запас лекарственных трав, который оставил ему в подарок иман, был израсходован Хамной, когда она пыталась спасти его от белого журависа в Туманной Башне. В бурдюках еще оставалась вода, но Сейфуллах отказывался пить, сжигая Арлинга гневным взглядом, когда он насильно разжимал ему зубы, чтобы влить в больное горло немного влаги. Они не разговаривали. Временами Регарди чувствовал на себе взгляд кучеяра, но не был уверен, что тот узнает его.
Их путешествие приближалось к концу. Пустошь Кербала, когда-то заветная мечта всех учеников Школы Белого Петуха, а теперь – последний оплот серкетов и тюрьма имана, появилась на горизонте в тот день, когда Регарди уже поверил, что сбился с пути.
