Встреча за чашкой капуччо
Дни шли за днями, незаметно пробежал год, потом зима промелькнула, и в один из свободных вечеров, уже весной, я все-таки решил взять тетрадочку с собой в наше кафе, где обычно собиралась вся молодежь городка, чтобы оставить на стойке, как я когда-то и задумывал.
Зайдя, сел за свой любимый столик и заказал кофе, а тетрадку положил рядом. Каково же было мое удивление, когда почти сразу ко мне подошла симпатичная хрупкая девушка и с робкой улыбкой протянула руку к моей находке.
Мы разговорились — это оказалась хозяйка дневника. Пришлось покаяться, что не утерпел и прочитал его. Но ведь последние страницы были вырваны… А я страшно любопытен.
Угостив девушку капучино, стал расспрашивать…
Вдруг на середине разговора нас прервал звонкий многоголосый лай, и под ноги подкатились три ярко-рыжих клубка. Это оказались симпатичные собачки с добрыми и хитрющими глазами в шейных платочках с эдельвейсами. Они потоптались у нас по ногам, деловито меня обнюхали и улеглись под столом.
— У вас пополнение, вижу. Поздравляю! Насколько я помню, у вас была одна собачка, — улыбаясь, сказал я.
— О, это отдельная интересная история, — рассмеялась Настя.
Официантка принесла водички для собак и приняла наш заказ. Я чувствовал: что-то происходит с моей собеседницей — взгляд рассеян, почти не улыбается.
Пришлось мне пробиваться через эту холодность, очень уж хотелось узнать, что случилось дальше.
— Вы остались со Штеффеном? Что же произошло потом? Продолжали работать в отеле?
— Да, я осталась с ним. И продолжала трудиться в замке-отеле «Крон». Кьяра, новоиспеченная шефиня, предложила мне поучиться на курсах при Итальянской ассоциации сомелье. Я вот согласилась, а Штеффену эта идея не очень-то и понравилась. Он вообще хотел, чтобы я ушла из гастрономии. По его мнению, женщина должна сидеть дома и заниматься семьей, — рассказывала моя собеседница.
– А вы другого мнения?
– Семьей, если она есть, домом, если он общий! Но предложения о замужестве не поступало пока что, а все решения он хочет принимать сам. Мне кажется это странным, — она судорожно вздохнула и сделала глоток капучино. — За год я прошла два курса этой знаменитой школы, перешла на третий, а потом пришлось найти работу в совершенно другом месте, а там так закрутилось, — жестом руки девушка попыталась выразить ту бурю событий, которая ее захлестнула. — Если бы я раньше знала всю правду об этом новом отеле, никогда бы не пошла туда работать, но уже ничего не изменить.
Тут я почувствовал тяжесть и тепло на ноге. Заглянув вниз, увидел собачью спальню.
— Нагулялись, — прокомментировала хозяйка собак. — Все мне советовали на зимний сезон попробовать другой отель, чтобы наработать опыт. «Крон» ведь зимой закрыт, вот я и подыскала себе «зимовку» на свою голову.
Я решил отвлечь загрустившую было девушку от тяжелых мыслей и быстро спросил:
— А как вам нравится винный мир? Вы справляетесь?
— О, да! Мне очень нравится! Я даже придумала новую игру для себя – каждую эмоцию сравниваю с новым сортом вина.
— Вот как? Это интересно! А эти собачки? Откуда они? Расскажете?
— Как много у вас вопросов! Неужели мои приключения кажутся вам интересными?
— Конечно! Я постоянно думаю об этом. Знаете, когда не удалось дочитать хорошую книгу, чувствуешь какую-то незаконченность, что ли, неудовлетворенность. К тому же вы хорошо пишете…
— Ну, раз так, вот вам продолжение. Здесь вы найдете все ответы на ваши вопросы, и до следующего раза! — она подвинула ко мне по столу исписанную тетрадь. Допив свой капучино, Настя вышла из бара, уводя Вушельку и его сестричек к машине.
Я сразу же раскрыл рукопись и снова почему-то на последней странице:
«Думай о других, девочка, думай. И о тебе Бог подумает», — словно вспыхнули в моей голове слова женщины из Шлернского ущелья. Все сразу прояснилось. В ушах еще не умолкает грохот несущейся лавины, а перед глазами все как в немом кино. Ноги меня не держат, падаю лицом в снег, мокро и грязно. Снег! Всюду снег: на ресницах, на губах, за шиворотом мокро. Проклятый снег только что обрушился со склона горы и похоронил под собой все, что у меня было: судьбу, надежды, любовь. Меня выкручивало и выворачивало наизнанку. Сейчас очень хотелось, чтобы ты, снег, заморозил всю меня, все мои чувства, все мои мысли. Мне так больно. Больно! Как же это можно терпеть? Что бы такого выпить, дабы избавиться от боли? Как сделать так, чтоб этого ничего не было? А может, я сплю? Да, конечно, сплю! Я ущипнула себя и ничего не почувствовала. Сплю, как хорошо! Сейчас я проснусь, и все будет по-прежнему. Ну, давай, просыпайся! Никак…
Кругом бегают спасатели с собаками и разыскивают под только что сошедшей лавиной людей, передают друг другу по рациям то «Индия-3», что означает жив, но тяжело ранен, то «Индия-4» — мертв. Сирены подъезжающих карет скорой помощи, гудят вертолеты — они забирают покалеченных лыжников. Вот сидят молча два смельчака, им удалось спастись, каждый уткнулся глазами в какую-то точку, пьют что-то горячее, на лицах словно застывшие маски, их кто-то завернул в одно одеяло в серую клетку. Вот еще один, всхлипывая, снимает свои ботинки и кидает их в сугроб, остается только в полосатых вязаных носках. Совсем молодой парень, почти подросток, с застывшей гримасой ужаса на лице в сдвинутой на лицо смешной шапочке с помпоном.
Да, это реальность и реальность жестокая. Я плакала и обнимала Вушельку, Лелю и Люсю. Ведь если бы не они, я тоже была бы где-то под этим холодным снегом! Отряхиваю рыжиков, чищу их ушки от снега. В ответ они смотрят на меня испуганно, скулят, суетятся, жмутся ко мне.
— У вас все в порядке? — услышала я. Подняв голову, увидела огромного дядьку в форме спасателей. Вся его фигура в красно-синей куртке излучала спокойствие и уверенность. Да-да, надо собраться и что-то ответить.
— Я справлюсь, справлюсь, не обращайте на меня внимания, — мои губы еле двигались то ли от холода, то ли от отчаяния, а голос предательски дрогнул.
— Сейчас пришлю сюда доктора, он вас осмотрит, — быстро произнес спасатель и ушел.
Пора подниматься и жить дальше! Нужно как-нибудь начать, а потом само пойдет!
Милая Настя, что же с тобой произошло? Так, стоп, начинаю читать с первой страницы…
