Нельзя смешивать белладонну и разрыв-траву. Нельзя категорически. Об этом нужно писать во всех учебниках огромными буквами да еще и магический запрет ставить, чтобы у ведьмочек соблазна не возникло. На занятиях в колледже нас не раз об этом предупреждали, и я долгие годы держалась, но вот… решила устроить эксперимент.
Столп густого черного дыма ударил из котла в потолок. Да с такой силой, что сверху упал слой штукатурки. И ладно бы это все, но дыму показалось мало, он распространился по всей комнате и, уверена, через систему вентиляции попал к соседям.
– О нет, – застонала я и закрыла лицо руками. Кара не заставила себя ждать: надо мной хлопнула дверь, и по каменным ступеням загрохотали торопливые шаги.
– Ну ты и дура! – злобно заверещал портрет моей матушки, и словно в ответ на это утверждение раздался голос хозяина дома.
– Госпожа Беллингслаузе, – каждый слог моего имени господин Бруннер сопровождал оглушительным стуком в дверь. Можно подумать, в таком шуме есть необходимость – звукоизоляция в нашем доме очень хромает. – У вас что-то взорвалось.
Перед тем как открыть дверь, я бросила быстрый взгляд в зеркало и страдальчески поморщилась. Да уж, видок что надо: волосы в разные стороны, вымазаны чем-то липким, словно я не травы смешивала, а в варенье порох добавляла. Портрет злобно хихикал, так что я щелкнула пальцами, и моя метелка взлетела, чтобы пройтись по лицу дорогой родственницы прутьями. Дух, сидящий в картине, сердито зачихал, но хихикать перестал.
– Госпожа Беллингслаузе, вы живы? – по голосу господина Бруннера было понятно, что он надеется на отрицательный ответ. Не от меня разумеется.
Я сердито посмотрела на котелок, и он, горестно скрипнув, поковылял к шкафу. Несмотря на крики хозяина дома, я дождалась, когда котелок спрячется, и только тогда отворила дверь.
– Добрый день, – я растянула губы в самой обворожительной улыбке, на какую была способна. – Как видите, все хорошо, я жива и здорова.
Господин Бруннер посмотрел на мою макушку, с которой паклями свисали обезображенные зельем волосы, и скривился.
– Не уверен. Позвольте, я пройду.
Не дожидаясь ответа, грузный хозяин дома отодвинул хрупкую меня в сторону и вошел в комнату. Остановился он резко, словно напоролся на препятствие, и я прямо-таки чувствовала, как господин Бруннер звереет. Хотелось озвереть первой, но мне по статусу жилички не позволено.
Хотя я господина Бруннера очень понимала: потолок комнаты мало того что почернел, так еще местами обзавелся странной густой субстанцией, которая намекала, что побелкой обойтись не удастся.
– Госпожа Беллингслаузе, вы объясните? – господин Бруннер перешел на повышенные тона. Когда он обернулся, я всерьез забеспокоилась о сохранности собственной шеи: хозяин так сжимал и разжимал кулаки, будто представлял, как переламывает мне позвоночник. На всякий случай я сделала шаг назад.
– Разумеется, – откашлялась, пытаясь выиграть время, чтобы придумать подходящую легенду. – Я просто готовила еду и…
– Было, – господин Бруннер покачал головой и хищно улыбнулся. – Взрыв на плите у вас произошел три недели назад.
– Как жаль, – действительно очень жаль, что я забыла о собственном вранье. Полагаю, всему виной стресс от произошедшего. – Сегодня просто зеркальное повторение ситуации.
Господин Бруннер громко и тяжело вздохнул.
– Госпожа Беллингслаузе, это просто возмутительно. Нет, вы возмутительны! Месяц назад вы устроили пожар!
– Который сама и потушила, – пискнула я. Хозяин дома нахмурил кустистые брови, и я решила, что правильнее и умнее будет молчать.
– Три недели назад сожгли плиту, две недели назад устроили потоп! У вас какой-то график по уничтожению моего дома?
Я спрятала руки за спину и потупилась, всем своим видом демонстрируя, как мне жаль. Нисколько не обманывала, кстати, трудно не жалеть, когда зелье, которое я варила целую неделю, взорвалось из-за одного маленького ингредиента. Какой уж тут график для господина Бруннера – мне хоть свой заводи по уничтожению собственных перспектив.
– Есть еще один вариант, – голос господина Бруннера приобрел подозрительную вкрадчивость. – Вы, может быть, ведьма?
– Нет, что вы! – испугалась я. – Какая же я ведьма? Даже не похожа на нее.
– Из вашей комнаты доносятся странные запахи, голоса, да и моей жене вы не внушаете доверия, она не раз говорила, что стоит гнать вас из дома…
Госпоже Бруннер я не нравилась совсем не по той причине, что она чувствовала во мне ведьму. Вот кабы вместо ведьмы здесь поселился ведьмак, ей бы это очень пришлось по душе.
– … Госпожа Беллингслаузе, я иногда думаю, что не сам решил поселить вас в своем доме. Меня точно надоумил демон, ведь вы отвратительная жиличка.
Ни один адекватный домохозяин не возьмет жиличкой ведьму. Считается, что мы притягиваем демонов, духов и всякую нечисть, что, разумеется, бред. Лично я живого демона ни разу не видела, мертвого, впрочем, тоже. Да и то, что мы с духами и нечистью всякой якшаемся, во многом преувеличение.
Авторитетно заявляю: демон никак не относится к моему заселению в дом господина Бруннера. Виной всему сваренное мной зелье, но кто я такая, чтобы спорить с уважаемым человеком?
– Вы преувеличиваете, уверяю вас, – я занервничала, а это сейчас было совсем ни к чему. – Я даже с ведьмами настоящими никогда не встречалась.
Как раз на этой мысли на глаза мне попался портрет матушки. Судя по тому, что выражение лица, изображенное на картине, было зверским, дух, сидящий в полотне, с трудом сдерживался, чтобы не высказать господину Бруннеру все, что о нем думает. Выходило, что кое-какие слухи о ведьмах все же правда, но признаваться в этом себе дороже.
– Тогда как вы объясните эту мерзость на потолке и шторах?
– Ккаких это шторах? – поразилась я. – Шторы ни при…
И тут я поняла, о чем говорит господин Бруннер. Густой дым, который решил вырваться из котелка и изменить собственную структуру, отчего-то еще и принялся размножаться. Шторы действительно почернели, да и кое-где на стенах уже появились потеки. Вместо инновационного зелья для похудения я изобрела быстроразмножающуюся черную слизь?
– Ой, я постираю, – мигом заверила я. – Обещаю, все будет чисто! Это просто… варенье. Да-да, переварила немного и… вот. Вы не представляете, какое это варенье коварное.
Я отчетливо видела, как черная слизь на стене сложилась в форму фиги.
– Черничное! – мрачно добавила я. Ясно теперь, какой эффект дает белладонна в союзе с разрыв-травой, неизвестно только, как с ним бороться.
– Конечно, постираете, – господин Бруннер взмахнул руками, распаляясь еще больше. – И вычистите потолок, и оплатите ремонт плиты. Когда только это будет? Вы еще предыдущее вредительство не оплатили, а уже беретесь за новое.
