Лена преградила мне путь рукой так резко, что я больно ударилась рёбрами, хотела возмутиться, но увидела бледное, напуганное лицо подруги, её расширившиеся от ужаса глаза и каплю пота, стекающую по лбу. Я тяжело сглотнула и проследила за её взглядом.
Ночной бульвар спального района. Летний зной, который не развеется до утра. Две молодые женщины на прогулке: одна в винтажном платье в пол – это Лена, другая в майке, шортах, с загипсованной ногой и на костылях – это я. Лена смотрит в сторону обочины, за обшарпанную палатку мороженного, утопающую в густом кустарнике. Я уже догадываюсь, что она увидела и непроизвольно хватаюсь за её руку, крепко сжимаю. Взгляд останавливается в той точке, куда смотрит Лена. Несколько секунд я вглядываюсь в тонущие в темноте густые ветки кустарника и ничего не вижу. А потом во тьме просыпается бледный свет – он не мигает, скорее мерцает – слабый фиолетовый фонарь электросамоката подсвечивает кусты и собственный контур. Но я нахожу в себе силы, чтобы отвести взгляд и начать тянуть подругу в сторону.
Лена упирается – она смотрела на свет слишком долго. И когда я тяну подругу, она не двигается с места. И я вижу, как страх притупляется и тает на ее лице, сменяясь растерянностью, сомнением, и она говорит как-то потерянно и ватно:
– Надо его вытащить… Его, наверное, потеряли.
Я впиваюсь в Ленино запястье, и со всей силы тащу её в сторону, как будто вырываю из густого киселя. Делать это на одной ноге и двух костылях не просто, рискуя упасть, я все-же оттягиваю её в сторону так, чтобы самокат выпал из поля зрения и зрительный контакт прервался. Она теряет равновесие и шлёпается на траву. Пару секунд сидит в недоумение, как будто не понимает, что происходит. А потом прижимает руку ко рту и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
– Я прерывисто дышу и киваю.
– Ещё бы чуть-чуть, и все, хана, – лепечет Лена.
Я протягиваю руку, чтобы помочь подруге подняться, когда бульвар заполняет звенящее детское:
– Ля-ля-ля, ля-ля-ля.
Мы обе смотрим на источник звука. В противоположном конце бульвара маленькая девочка в нарядном белом платье с воланами и рюшами, в кружевных носочках, с объёмными белыми бантами летит на нас на электросамокате. Она стремительно приближается. И я успеваю заметить, что глаза её замерли и не мигают.
Лена рывком поднимается, и мы бежим в сторону, по газону.
А детское «Ля-ля-ля» нарастает за нашими спинами.
Всё началось пару месяцев назад. Мы с Леной спокойно жили в арендованной двушке с окнами во двор и балконом на бульвар. Пятый и последний этаж старого кирпичного домика в зеленом районе. Оплачивали съёмное жилье вскладчину. Лена работала на удаленке несколько лет. А я как раз перешагнула порог полугода. Гости в нашем кирпичном убежище появлялись редко – все больше общались с друзьями и родственниками по Зуму и телефону. Одежду заказывали курьером с примеркой. Еду просто доставкой. И чтобы не отвыкнуть от внешнего мира решили совершать вечерние променажи. Ну и лето, полезно воздухом дышать.
Был солнечный вечер. И мы стояли у ларька с мороженным, когда Лена обернулась и вздрогнула, испуганное «ой» сорвалось с её губ.
Я тоже обернулась. У нас за спинами появился самокат.
Лена рассмеялась – всего лишь электросамокат. Испугалась она от неожиданности – только что не было – раз, и появился.
Мы вернулись к выбору мороженного. Неожиданно какой-то парень на огромной скорости пронесся на самокате так, что мы едва успели отскочить у него из-под колес. Лена крикнула что-то оскорбительное ему в спину, а мой внимание привлек тот самый брошенный кем-то самокат.
– Мне кажется, или он стал ближе? – с сомнением спросила я Лену.
С минуту мы смотрели на самокат.
– Наверное, его не поставили на тормоз… – неуверенно промямлила Лена. – И, возможно тут горка, уклон небольшой, вот он и скатился…
– Да, точно, так и было, – без энтузиазма поддержала я. Просто чтобы закрыть тревожную тему.
Мы обе знали, что никакого уклона там не было.
Я стала замечать, что самокаты потихоньку наполняют жизнь района хаосом. Гулять стало небезопасно: несколько раз за прогулку нас с Леной обязательно чуть не сбивали. Самокаты набирали какую-то невероятную скорость. А то, что они творили на дорогах, шныряя между машин заставляло сердце щемить и содрагаться. Они практически лезли под колёса.
Количество ДТП с участием самокатов стремительно росло.
А я глядя на людей на самокатах все чаще замечала их зомбированное состояние и какой-то потухший, словно подёрнутый пеленой взгляд. Рыбий взгляд.
Однажды мне попался шортс – многодетная мать и активистка, известная в сети под именем Эмбер критиковала самокатную политику, яростно и без цензуры. Она требовала жестких ограничений для самокатчиков, а в идеале – избавление от этого сатанинского транспорта. Её сын, катаясь на самокате не справился с управлением, попал под машину и сломал ногу. Стоило ему выписаться, как он опять забрался на самокат (мол, с гипсом ковылять куда-то целая вечность – ну конечно, эти самокатчики всегда найдут чем оправдаться). Вскоре он сломал и вторую ногу, и во второй раз чудом остался жив – виной всему – чёртов самокат.
