У Сашки есть друзья детства. Они дружат, страшно сказать, более шестидесяти лет. Они знают друг о друге все, а может быть больше, чем каждый из них сам знает о себе. Сейчас так говорят про современные компании – интернет гиганты типа Гугл, Фейсбук и тому подобное. Эти компании работают с так называемыми большими данными, обрабатывают огромное количество информации о своих пользователях и знают о них больше, чем сами пользователи знают о себе. Сашкины друзья, конечно, специально не собирают информацию о своих товарищах. Просто плотно общаясь, а в молодости проводя всё своё свободное время вместе, они весьма хорошо информированы друг о друге. Они отлично знали всех близких людей друг друга, родителей, бабушек, сестёр, братьев. Так случилось в их жизни, что в раннем детстве четверо московских школьников, познакомились и оказались близкими по духу людьми, сохранившими дружбу на долгие годы. Итак, верные, старые друзья, двое Саш, один Серёжа и один Володя проводили все своё мальчишеское свободное время вместе. Автору показалось, что некоторые эпизоды из жизни этих ребят могут быть интересны даже совершенно незнакомому с ними читателю. Поэтому появились эти незатейливые рассказы, которые хотелось бы для большей достоверности вести, в основном, об одном из участников этой весёлой компании, Сашки. Когда речь идёт о дружбе четырёх мужчин, сразу возникает соблазн сравнить участников этой истории с персонажами бессмертных героев книг Александра Дюма о мушкетёрах. Автор не устоял перед этим соблазном, поэтому условно, впрочем, как это и происходит при любых аналогиях, по своим психофизическим данным можно назвать Сашку Атосом, Серёгу Портосом, Санька Арамисом, и наконец Вовку Дартаньяном.
Следует сразу сказать, что это не документальное повествование, а именно рассказы с некоторыми выдуманными именами и событиями. В соответствии с названием большинство описанных здесь событий касаются именно Сашкиной жизни.
Щит и меч
Сашкин отец был военным. Он был полковником и принадлежал к группе военной инженерной интеллигенции, поскольку не служил в пехоте или танковых войсках, а был инженером–строителем. В середине и конце тридцатых годов, в разгар репрессий он был только в начале своей военной карьеры и потому счастливо не попал под каток ежовщины и «ласковую» руку Берии. Всю войну он возглавлял одно из военных строительных подразделений в Москве, восстанавливая и заново сооружая разрушенные войной дома. После войны, во второй половине сороковых годов началась новая волна репрессий. Ещё не началось знаменитое дело врачей, но тучки над сколько–нибудь заметными интеллигентными людьми стали сгущаться. В ноябре 1948 года Сашкиного отца вызвали на допрос в КГБ. Он уже бывал в этом мрачном здании на площади Дзержинского на подобных допросах, касавшихся или соблюдения секретности строительных объектов, или по делам отдельных офицеров, работавших на этих объектах. Он всегда старался не говорить ничего лишнего и очередной допрос воспринимал как хотя и неприятную, но рутину.
В этот раз следователь был менее дружелюбен, чем обычно, и после нескольких часов беседы сказал, что советует отцу освежить в памяти некоторые детали. Он некоторое время раздумывал, вертел в руках пропуск на выход, а потом отложил его в сторону и на отдельной бумажке написал номер телефона. Протянул бумажку с телефоном Сашкиному отцу и, подписав пропуск на выход, сказал, что ждёт от него звонка ровно через неделю и что очень надеется, что в следующий раз память его не подведёт.
Перед Сашкиным отцом встал поистине гамлетовский вопрос, звонить или не звонить следователю через неделю. Он почувствовал на допросе, что следователь колеблется, арестовывать его или нет, но в последний момент решил по каким–то своим соображениям его пока отпустить. Что будет через неделю? Как поведёт себя следователь? Что ему говорить следователю, «освежив» в памяти ответы на его вопросы? Оговаривать сослуживцев, некоторые из которых были уже арестованы, он не станет ни при каких условиях. Но тогда вероятность ареста его самого будет весьма высока. Не звонить, но тогда возможен официальный вызов на допрос с вероятно более тяжёлыми последствиями? Так что же делать? Опытный, умный, сорокалетний мужчина не знал, как быть в этой страшной ситуации. Посоветоваться не с кем, жена, тёща, маленькие дети не могут быть советчиками в таком вопросе. Друзья и сослуживцы в это страшное время не могли быть советчиками тоже.
Единственным человеком, которому он полностью доверял, был его отец, Сашкин дед, который жил в Херсоне. Он был известным в своём округе врачом. Сашкин отец, взяв отпуск на пять дней, поехал в Херсон. Путь был не близкий, но игра стоили свеч, потому что Сашкин отец не знал никого умней и надёжней, своего собственного отца.
Сашкин дед выслушал рассказ сына и отреагировал коротко и спокойно.
– Знаешь, сынок, не звони, – сказал он. – Если им нужно, они тебя найдут. А самому лезть на рожон как–то глупо. Если бы у тебя была возможность поехать в длительную командировку куда–нибудь подальше от Москвы, то это было бы очень своевременно.
Сашкин отец в точности последовал его совету. В системе военного строительства Москвы были подшефные организации в разных городах Советского Союза. Так в уральском городе Чкалов были нужны свежие кадры для строительства военных объектов. В Москве искали кандидатуру квалифицированного военного специалиста для работы в Чкалове. Сашкин отец знал это и, вернувшись из Херсона, он написал рапорт о своём желании быть командированным в Чкалов. Буквально на следующий день он уехал из Москвы и проработал там чуть больше одного года. К счастью больше никаких вызовов в КГБ не было. Через много лет он узнал о печальной судьбе того самого следователя, который в счастливую для Сашкиного отца минуту «великодушно» отпустил его, а сам был через несколько дней арестован и расстрелян. Таковы были будни конца сороковых годов в Москве.
У Сашки были три эпизода в жизни, связанные с КГБ. Один странный, и два смешных.
Примерно через год после поступления в аспирантуру Сашку вызвали в отдел кадров и сказали, что ему необходимо срочно идти в здание райкома партии, в комнату номер шесть по очень срочному и серьёзному вопросу. Сашка всегда был весьма дисциплинированным человеком и понимал, если в отделе кадров говорят, что надо срочно идти, то надо идти. Тем более, что в этом вызове было что–то интригующее. Сашка никогда не был в райкоме партии, хотя и хорошо знал это роскошное, отдельно стоящее здание. Он уловил какую–то странность в голосе заведующей отделом кадров. В ответ на его естественный вопрос, а что за дело, по которому его вызывают, она сказала ему интригующим голосом, чтобы он «брал ноги в руки» и что там его ждёт некто с красивой фамилией К. Что было красивого в этой фамилии Сашка не понял, но немедленно отправился на назначенную встречу. Вестибюль здания райкома партии, где кроме райкома располагался и райисполком, напоминал вестибюль театра, который, как известно, начинается с вешалки. Здесь было точно так же. Гардероб райкома по своей ухоженности и по размеру мало отличался от театрального. Сашка, сдав пальто гардеробщице и получив взамен красивый номерок, пошёл искать комнату номер шесть. Потратив минут пятнадцать на поиски, он с удивлением понял, что не может найти эту комнату. Пройдя несколько раз по всем этажам райисполкома, Сашка решил, что нужная комната может находиться в той части здания, которую занимает райком партии. Но в райком простым смертным войти было нельзя без предъявления или партийного билета, или специального пропуска. Ни того, ни другого у Сашки не было. Тогда он решил сказать охраннику, что его вызвали в комнату номер шесть, а он не может её найти. Охранник, симпатичный пожилой человек, охотно рассказал Сашке, что нужная ему комната расположена на первом этаже. Рядом с гардеробом есть ниша, в которой и прячется дверь в шестую комнату.
