Рассказ 1. Истинная дочь варвара
Истинная дочь варвара
Что такое цивилизованный варвар из миров перекрестья?
Это одна-две сотни килограмм живого веса, которые любят три вещи: есть, воевать
и заниматься сексом. Что такое жена варвара? Это укротительница дикого
животного, женщина во всех смыслах слова и еще в нескольких, непереводимых на
общий язык.
Что такое дочь варвара? Вот тут есть варианты.
Главное, чтобы у варвара был еще сын, желательно – сыновья. Десяток – вообще
счастье. Тогда дочь варвара – это девушка, которую все защищают и оберегают. Нежный
цветок, хрустальная ваза, принцесса за живыми брутальными стенами-братьями… Если
соседские хулиганы недружелюбно смотрят в ее сторону – у них немедленно
появляются проблемы с зубами. А если смотрят слишком дружелюбно – еще и с
ногами. Конечно, в магических мирах есть энергия жизни и мощные колдуны, что
лечат с ее помощью. Выращивают зубы, восстанавливают кости, органы и прочие
составляющие варварской тушки. Но позор обеспечен нешуточный. По крайней мере, на
моей родине – в Свободной Ойлитанне, мире мрагулов.
Уступить в драке для мрагула все равно, что для землянина
оказаться голым перед тысячами расфуфыренных людей, на каком-нибудь чопорном
официальном собрании. Ойлитанну с нами делила только одна раса – истлы. Но это
уже совсем другая история.
А вот как вы думаете – что такое дочь варвара, у
которого нет сыновей? Хуже того, жены у него нет тоже – умерла из-за
несчастного случая. Такого, что даже энергия жизни уже оказалась бессильна.
Я вам расскажу. Это сын, жена, врач и психотерапевт в придачу.
И в результате – мужик, невростеник и нескладный, неуверенный в себе подросток.
Меня зовут Слася Вольк и я та самая дочь варвара.
Правду сказать, у меня есть еще две сестры. Но они покинули отчий дом в
рекордно быстрые сроки. Вначале сбежали от нас к бабушке, где прожили без малого
семь лет, а затем поступили в Академию Внушения и Наваждения. Уехали учиться пудрить
врагам мозги, а своим прочищать их от неуместных и ненужных мыслей. Например,
от мыслей о том, чтобы обидеть слабую мрагулку.
Друзья и приятели часто спрашивали отца, откуда в его здоровой,
нормальной, хотя и неполной варварской семье внушатели? Знаменитый боевой
генерал Натэл Вольк потешно сводил брови домиком и разглагольствовал,
беспрестанно жестикулируя:
– Как откуда? От тещи, конечно же! Я всегда замечал в
Зарре невероятные способности к мозгокрутству. Даже неоднократно испытал их на
себе и готов поклясться – дар у тещи мощнейший. Всем мозгокрутам на зависть! Умудрилась
же она убедить меня доверить кровиночек – старших дочерей – такой ведьме. А уж
как она пудрила мозги знакомым, соседям, залетным гостям… Ммм… Песня. Даже, можно
сказать, походный марш! Бедные ведь до сих пор уверены, что любовь тещи к утренним
пробежкам в одном белье – невинная причуда. И вообще характер у Зарры золотой,
потому и такой тяжелый. Металл все же… Вот его-то она и передала старшим внучкам
– через поколение. Потом решила, что этого мало и прибавила дар мозгокрутства.
Чтобы окружающим уж совсем мало не показалось. Три ведьмы в доме не роскошь, а
средство избавиться от общества зятя.
В общем, мы с отцом остались жить вдвоем.
Меня обучали всему, что должен уметь «настоящий
мужчина». В совершенстве владеть булавами, мечом и плетью. Ломать челюсть и
выбивать несколько зубов с одного удара. Выражаться так, чтобы у самых
подкованных в ругательствах варваров уши свернулись в трубочку и «соблазнять
женщин с одного взгляда». Тот факт, что последнее мне понадобится в последнюю
же очередь, не волновал отца ни капли. Он оторвался на мне по полной программе.
Ни один сын не выдержал бы таких издевательств.
Побудку в пять утра, тренировку на бегу отбивать
булавы, летящие точно в голову и сразу – мстить тем «несчастным и недалеким», что
их бросили. То есть – родному отцу. Слава богу, побить его не удавалось даже
сотням воинственных варваров из соседних племен мрагулов. Проще завалить
земного мамонта ударом кулака в ягодицу или пинком разрушить каменную стену. В
противном случае – ходить бы Натэлу на костылях, как минимум. Ничто так не
подогревает боевой дух и не тонизирует ранним утром, как запущенный в голову
тяжелый предмет. Человеческое кофе рядом не стояло.
Особенно если этот тяжелый предмет швыряет любимый
отец, приговаривая: «Видишь ли, дочка, ни один уважающий себя мужчина не
пропустит удар булавы в темечко. А те, что пропускают, уже не помнят – уважают
их или нет. Некоторые даже не помнят – мужчины ли они».
Если мне не удавалось связно прочитать наш любимый
стих после трех бутылок мортвейна, отец оставался крайне недоволен. Целую
неделю после этого мы пили и читали стихи, снова пили и снова читали. С тех
пор, мортвейн меня вообще не берет.
Не удивительно, что я была просто счастлива, когда
поступила в Академию Войны и Мира.
Но здесь меня ждало очередное разочарование. В первый
же день на новом месте учебы мне объяснили – чего стоит девушка, которая умеет втолковывать
свою позицию лишь кулаками, делать комплименты только отборным матом и красить
лицо исключительно в боевую раскраску родного племени.
На первой же лекции я поняла, что придется нести бремя
изгоя. Но вот сделать меня омегой, козлом отпущения, у одногруппников не
получилось. Я слишком хорошо помнила фирменный отцовский удар «с ноги под зад
противника». После парочки таких меня признали «невменяемой, опасной для жизни
стервой» и оставили в покое.
И я надолго осталась одинокой, непонятой дочерью одинокого
варвара. Что, впрочем, не так плохо, как виделось с первого взгляда.
Возвращаться домой не хотелось совершенно. Выбирая между ежедневной муштрой
отца и занятиями по военной подготовке, я понимала – Академия просто
пятизвездочный курорт. Сравнивая соседских парней с безумными одногруппниками,
что пытались надсмехаться надо мной и проводили в медкорпусе почти каждое утро,
я сделала вывод – они милашки.
Вот только иногда отчаянно не хватало кого-то, с кем
можно поделиться горем и радостью, общаться на равных. Того, кто увидел бы за
суровой внешностью и варварским воспитанием «опасной стервы» ранимую душу, куда
не стоит плевать – чревато для здоровья.
Впрочем, я так долго обходилась без друзей и подруг,
что успела привыкнуть. Девушки из родного поселения с детства меня побаивались.
Не мудрено! Первые же попытки наших совместных игр привели к тому, что
«подружек» «латали» энергией жизни несколько часов подряд, а на куклах
оставалось лишь изучать расчлененку. Первые попытки общения с ребятами
закончились также, но по другой причине. Я им не нравилась.
