Когда свет перескажет толщу стихов,
Когда дождь перемоет буквы,
Я прийду из прошедших древних веков
Механической ржавой куклой.
На стене накорябаю несколько слов.
Мне стены даже будет мало.
Про других, ушедших раньше, бойцов,
Тех, которых уже не стало.
Это будет не вечное "punks not dead".
Не такие уж мы и панки.
Мы с застрявшими пробками в животе,
Мы простые консервные банки.
Если кто-то прочтёт мой текст на стене,
То скрипеть эту песню будет.
Но различия нет в отпечатках ступней.
В отпечатках ступней мы люди.
Правильно сказал один поэт:
"Общенье – роскошь".
О себе живой оставил след,
Сказал наотмашь.
Видится, мерещится момент –
Очнутся люди.
И с неабонентом абонент
Общаться будет.
День забыл, забыл неделю,
Перепутал имена.
Парашютами качели,
Червяками семена.
Килограммами опята,
Комплиментами духи.
Так и пишутся, ребята,
Сантиметрами стихи.
Что за день такой, краплёный –
Ни в колоду, ни в планшет.
Никакой определённой
Цели не было и нет.
Переполнен долгий ящик,
Но квитанции пусты.
Принтер, задыхаясь, тащит
Полосатые листы.
Я помню всё до мелочей:
Слепящий свет, проткнувший воздух,
Движение твоих плечей,
Молчание,… и слово "поздно"…
Из растворённого окна,
Пульсируя пасхальным звуком.
Потом не помню ни хрена,
Ещё чего-то про разлуку.
Тот день я помню как сейчас.
Она ещё за поворотом,
А я иду, и каждый шаг
Короче и похож на ноту.
Ты помнишь вечер на излёте сентября?
Как я отчаянно бежал по огороду?
Уже темно и ждать уже нельзя,
А я бежал, предчувствуя свободу.
Я видел как костры горели вдалеке.
Я слышал как в деревьях пели птицы.
Остановиться? Подождать? Свернуть к реке?
Прислушаться? Опять остановиться?
Растопчут тех, кто медленно бежал, летел.
Перетасуют и сгребут в охапку.
Устроят им внеплановый расстрел.
Останутся от них пустые тапки.
Сначала дребезжал звоночек,
Потом затих.
Причёсывал четыре строчки -
Расплёлся стих.
Ну что такое полкуплета?
Ни мне ни вам.
В четыре сложена газета -
Напополам.
Традиции не соблюдают.
Авангардизм.
На энергетиках гадают.
Виват, цинизм.
Старообрядцы проглядели,
Пришёл хайтек.
Оцифровали акварели,
Возьмите чек.
А вы бывали в Африке в июне,
Когда в башке от солнца перекос?
Да, всё равно что выпить литр шампуня
Для тонких и ослабленных волос.
А вы читали молодых поэтов,
Пытающихся остро пошутить?
Да, всё равно что жить в Стране Советов
И всем советовать куда уехать жить.
Почему так сузились зрачки?
Почему так веки почернели?
Для чего такие чёрные носки
Так видны на бледно-синем теле?
По каким некошеным степям
Волочились эти голенища?
Чьи ступни ходили по камням?
И в каком ручье искали днище?
Нацеплял колючек и репьев.
Кто тебя просил ходить по лесу?
Не хватало в доме муравьёв.
Со штанов твоих на пол полезли.
Одевай-ка тёплые носки,
Пей какао и включай компьютер.
В интернете для таких как ты
Пишут очень много всякой мути.
Судьи теперь близоруки.
Ведь мера всего – звуки.
Нету страшней наказания,
Чем гробовое молчание.
Нету страшней преступления,
Чем монотонное пение.
В голосе есть металл –
Значит взрослее стал.
Слышишь жужжание дрели –
Значит в квартире щели.
Тренькает домофон –
В доме возможен шмон.
Доски в полу скрипят –
Нервы у всех шалят.
Звякнула ложка в блюдце –
Все над тобой смеются.
Между деревьями дикие стоны.
Это стервятники или вороны?
Или другие голодные птицы
Будут над лесом, горланя, кружиться?
Эники-Беники, видеотренинги.
Леса дремучего шиллинги-пфенинги.
Ждёшь, что единожды ухнет сова.
Скучно без чисел, кукушка права.
Плюнуть на все и купить аэробус.
Низко лететь, провоцируя глобус.
Слышать как ландыши пьют CO2.
Снится Землянам у дома трава.
Мой кот ручной питекантроп,
Мой кот домашний птеродактиль,
Инопланетный эцилопп,
Но он мой друг и обожатель.
Мой кот не верит в чудеса,
Старается держаться боком,
Скрывает молодость в усах
И тянет ноты ненароком.
Зачем пытаться объяснить
Поток сознания артиста?
Не ухватить нам эту нить,
Не угадать случайный выстрел.
Когда эмоция кольнёт
Сиропом жгучего азарта.
Когда русалка проплывёт
Перед витриной бодиарта.
Когда смешок, зевок, кивок
Разгонят муку, скуку, драму.
Пробьётся к морю ручеёк
С Урала в Волгу через Каму.
Президент закрыл почту в Вологде.
Телефон один во всем городе.
На больших дверях поликлиники
Застревают в досках полтинники.
Из открытых окон гостиницы
Раздаётся крик именинницы.
В магазинах около станции
Заправляют турки с вьетнамцами.
Светофор давно не работает.
По нему перчатками хлопают.
Проезжает лошадь с повозкою.
Пулемет стоит под березкою.
То ли празднично, то ли буднично,
Пробирался я междуулично.
Антифризово, мандариново
Зеленел фонарь и малиновел.
Не потому что, не для вида,
Не из корыстных кошельков.
Видала многое Фемида,
Но не таких вот дураков.
Простые вроде бы причины,
Вьетнам, Корея и Китай,
Мешают западным мужчинам
Забыть войну и жить как встарь.
В условьях антиглобализма
Родился тройственный союз.
Его помятая харизма
Скорее логарифм чем плюс.
Других таких же вот кретинов
На континенте больше нет.
Пхеньян в Ханое для Пекина
Готовит праздничный обед.
Сломались прежние устои
Империстических держав.
Теперь их за Уралом трое.
Смирились, челюсти разжав.
Пиарят новые идеи,
Рожают розовых слонов.
Качнулись памяти качели
На сторону говорунов.
Лирическое отступленье
Прервёт повествованья нить:
В Берлине любят есть варенье,
В Пекине любят говорить.
Заденут темой разговора
Непостижимый птичий грипп –
Один уже сдвигает горы,
Другой уже почти охрип…
А в абсолютных величинах
Забытый Богом Казахстан
По политическим причинам
Мутирует в Афганистан.
А на краю Афганистана
Граница Индии и снег.
Менять религию там рано,
Считает Снежный Человек.
Мое тело, видимо, разрушено.
Катаклизмы растерзали плоть.
Выживанья логика нарушена,
Не могу полено расколоть.
Не могу осиновой жердиной
Подпереть трухлеющий чердак.
И из можжевельника корзину
Не могу соорудить никак.
Не могу хворостяной вязанкой
Растопить решётчатый камин.
И считать француженку испанкой
Не могу без видимых причин.
В пестрой околесице
Мало что поймёшь.
За четыре месяца
Вызревает рожь.
От визжанья лобзика
Оседает пыль.
На четыре гвоздика
Приколочен киль.
На шестнадцать градусов
В Африке теплей.
На шестнадцать ластиков
Волосы темней.
В пресноводном озере
Водится форель.
В мартовском бульдозере
Слышится апрель.
Пятна красные рябин,
Клинья ёлок на опушке,
Дым костра, следы от шин,
Сыроежки и свинушки.
Непролазные кусты,
Листьев сброшенных охапки,
Завитушки бересты,
Подберёзовиков шляпки.
Браконьерские посты,
Полигонные заборы,
Деревянные мосты,
Узких просек коридоры.
Апрель, раскачка, авитаминоз.
Вороны циркулируют в пространстве.
Вот будет май – тогда другой вопрос,
