Глава 1. А поутру она проснулась…
На улице уже вовсю бушевало утро, однако в комнате царил полумрак. Лишь когда ветер врывался в приоткрытое окно и теребил края плотных штор, несколько проворных солнечных зайчиков ныряли внутрь и резво прыгали по кровати. Один особо наглый прыгун добрался до обнаженной лодыжки и заскользил вниз по ступне.
Катя медленно открыла глаза и блаженно потянулась. Тело переполняло приятное ощущение легкости и счастья. Казалось, будто тысячи маленьких колокольчиков ткут в окружающем пространстве нежнейший мелодичный узор. Прохладный воздух гулял по комнате и щекотал открытые участки кожи. С улицы доносился уже привычный птичий гомон. Окно комнаты Антона находится напротив большого дерева, и вечно воробьи там чирикают…
Стоп! Девушка резко села. Она что, не у себя спала?! Простыня съехала вниз, и следом пришло осознание, что на ней из одежды ничего нет. Совсем ничего. И она… в кровати Антона! Мгновенно натянула простыню назад и закрыла лицо руками, словно это могло защитить от нахлынувших воспоминаний. Ну нет, только не это! Сначала она взяла нож и пыталась убить парня, а затем бессовестно его соблазняла. Скинула халат, села на колени, лишила части одежды, поцеловала. Потом… они перешли в кровать, а дальше… дальше был туман. Ну как обычно, на самом интересном месте. Катя упала назад и накрылась простыней с головой.
– Это не поможет, – проворчал из угла В.Д. – Вставай уже…
Тело под тканью дернулось, но так и осталось лежать неподвижно.
– Что вчера случилось? – глухо поинтересовалась из своего импровизированного убежища.
– Это ты меня спрашиваешь? Я пришел от Влада, а тут такое! Не свечку же рядом с вами держать? Понятное дело, я сразу сделал ноги. В наше время люди были более сдержаны в своих порывах. Ну и молодежь! Вы хоть контрацептивы-то использовали?
– С ума сошел?! – вновь села и поерзала. – В клубе мне добавили какой-то дряни в напиток, и я утратила контроль. Но ничего не было, я бы поняла. Хотя… ощущения довольно странные, приятные… словно заново родилась.
– М-да… После «того самого» так обычно и бывает, – заключил с иронией. – И получается, слова Антона о том, что ты вычислишь Учителя и «сама захочешь» были пророческими.
– Что ты имеешь в виду? При чем здесь Учитель?
– Я раньше не решался тебе рассказать, но сейчас…
Из кухни донеслось позвякивание посуды, и две головы одновременно повернулись на звук.
– Давай лучше поговорим, когда ты будешь одна, – предложив это, В.Д так и остался стоять, лишь с ноги на ногу переминался.
– Тогда чего ты ждешь? – девушка смерила его долгим взглядом из-под прищуренных век. – Или хочешь позлорадствовать, как я буду объясняться? Вот уж нет! Иди лучше дальше шпионить во имя нашего общего блага.
И В.Д нехотя растворился в воздухе.
Закутавшись в простыню, Катя вскочила с кровати. Халат аккуратно висел на стуле, хотя последнее воспоминание было иным, как она его на пол скинула. Это Антон, видимо, позаботился. Схватила вещь в охапку, прошмыгнула к себе и запихнула подальше на полку. Затем с облегчением облачилась в свою повседневную одежду. Тяжело вздохнула и, с трудом переставляя вмиг потяжелевшими ногами и подметая глазами пол, прошаркала на кухню.
Антон над чем-то колдовал у плиты, сжимая в руке деревянную лопаточку. Солнце едва касалось его волос, искрилось и стекало с них на майку, подсвечивая на спине завязочки фартука. Запах лука сразу ударил в нос. Парень развернулся и, широко улыбаясь, поприветствовал:
– Доброе утро! – а следом шлепнул на тарелку яичницу-глазунью и посыпал сверху зеленью.
– Не… не особо-то и доброе, – Катя присела на стул, стараясь не смотреть на собеседника. Затем, не сдержавшись, все же покосилась исподлобья: теперь он уже нарезал хлеб. Тем самым ножом. Она невольно сглотнула. Жаль, что тут сквозь пол нельзя провалиться.
Выждала несколько десятков секунд, но вопросов не последовало, и она решилась:
– Прости, я вчера повела себя глупо: вспомнила день инициации, ведь это ты меня тогда остановил, – она вновь украдкой бросила на собеседника взгляд, и тот чуть заметно кивнул, – потом расстроилась и поехала в клуб, а там Ледышка мне что-то подсыпал в вино. В итоге я совсем утратила контроль…
– Ну вы с Владом оба такие, – как само собой разумеющееся прокомментировал Антон. – В вашем противоречивом поведении нет ничего удивительного: то человеческий центр активируется, то демонический. Ты совершаешь глупости, а он говорит одно, а делает другое. Цели-то у этих частей противоположные, вот вас и «ведет» в разные стороны. Нужен глубинный перепросмотр травматических событий детства из эталонного состояния, именно в них ты потеряла саму себя, и оттуда черпает силы «другая ты». Но я ведь уже говорил про это, и не раз, – он подвинул девушке яичницу и смолк.
– Так что… что вчера произошло между нами? Я помню только до кровати…
– Да? А я думал, что после клуба вообще ничего не сохранится в памяти. Значит, все же немного, но ты себя контролировала…
– Нет, вовсе нет! – спешно перебила его, и Антон о чем-то надолго задумался.
– И… все же, что было дальше? – Катя домучила глазунью и теперь беспокойно вертела в руках вилку.
Едва заметная улыбка приподняла уголки его губ и, придвинув стул, он присел напротив.
– Когда ты на меня запрыгнула, единственной мыслью была: «На прежнем ли месте бинты?»
– Что?
– Ну те самые, которыми ты обездвижить грозилась, когда я болел. Хорошо, что ты их тогда размотала и приготовила.
– А… – перед глазами пронеслось нужное воспоминание, – точно. Я их в тумбочке в последний раз видела.
– Вот-вот! Ими-то я запястья тебе и связал…
– Фух… – буквально растеклась по стулу от облегчения. – Ты меня обрадовал.
– Однако ты так вырывалась… – Антон вдруг потянулся вперед и мягко перехватил ее руку. От неожиданности вилка выскользнула из пальцев и упала под ноги с протяжным «дзынь», а внимание непроизвольно зацепилось за линию кровоподтеков на запястье. – Ты так пыталась освободиться, травмируя себя… – едва касаясь, он провел пальцем по синеватому следу на коже, вызывая волну ответных мурашек, – что я… – и он смолк.
