Лев Овалов - Секретный архив майора Пронина

Тайный фронт

© Овалов Л., 2024

© Жигарев Г., 2024

© ООО «Издательство Родина», 2024

Писатель Лев Сергеевич Овалов

Дорогие друзья!

Мы представляем Вашему вниманию рассказы о пяти делах, четыре из которых вёл легендарный советский разведчик и контрразведчик Иван Николаевич Пронин, а одно – его сыновья, пошедшие по стопам великого отца и деда.

Некоторые из этих дел до последнего времени находились под грифом «секретно», и мы только сейчас получили возможность рассказать о них читателям. Даже Лев Сергеевич Овалов был вынужден держать наброски этих рассказов в секрете. О некоторых делах мы слышали, но до нынешнего времени их представляли в превратном виде. Воспользовавшись архивом семейства Прониных, мы решили рассказать Вам всю правду. Конечно, это не документальная книга, а сборник приключенческих рассказов. Изменены некоторые фамилии и обстоятельства. Но в основе всех сюжетов – истинные события, происходившие в нашей стране в разные десятилетия.

Искренне надеемся, что героические традиции Ивана Пронина не исчезли и в наше время, а на страже государственной безопасности по-прежнему находятся люди терпеливые, профессиональные, бесстрашные и находчивые. Но даже им есть чему поучиться у нашего героя.

Мы посвящаем эту книгу светлой памяти писателя Льва Сергеевича Овалова, без которого мир не узнал бы о «майоре Пронине». Он хорошо знал Ивана Николаевича Пронина и талантливо рассказал о нём широкой читательской аудитории.

Иван Пронин возвращается! И за ним идут его сыновья и внуки.

В 1951 году осень началась рано – промозглая, с морозными ночами. В конце сентября вся Москва надела тяжёлые пальто, а многие – и валенки с калошами. А генерал Иван Николаевич Пронин, подустав от кабинетной работы, в разгар трудовой пятницы решил сбежать ото всех друзей и неприятелей, от бумаг и телефонных звонков, от московской толчеи и постоянных треволнений… В свой заговор он посвятил единственного человека – верного водителя Могулова.

– Поедем, Могулыч, в самый торфяной и самый старообрядческий район Подмосковья. Знаешь такой?

Водитель нахмурил лоб, его узковатые глаза стали ещё уже.

– Честно говоря, не знаю, Иван Николаевич.

Пронин счастливо улыбнулся:

– Вот! Вот я тебя и поймал. А когда-то каждый москвич знал такое понятие – Гуслицы. Это, знаешь ли, огромный район на востоке Подмосковья, в болотистых местах. Там много глины добывают, а на торфяниках купцы когда-то миллионные состояния делали. Там и города крупные возникли – Орехово-Зуево, Ногинск, Куровское, Егорьевск… Когда староверов притесняли – в болотах им было легче спастись. А потом они научились извлекать выгоду из тамошней природы. Аккуратные люди, трудолюбивые. Сейчас, конечно, старообрядцев там осталось мало, единицы. А добыча торфа продолжается. И текстильные фабрики вовсю работают. Но главное не в этом. Там много озёр. Леса дремучие. Грибные места. Поедем туда. Подышим болотным духом.

– Значит, курс – на Орехово-Зуево?

– Сначала – на Ногинск, бывший Богородск, а потом – да, ты прав, в Орехово-Зуево. Прокатимся.

– По службе? – спросил Могулов, окончательно обнаглев.

Пронин покачал головой:

– Совсем наоборот.

Он сел рядом с водителем, бросил на заднее сиденье мягкую фетровую шляпу, уютно укутался в вязаный шарф. Зимой Пронин перенес воспаление легких и теперь берег горло.

– С ветерком доберемся! – произнес свою коронную фразу Могулов.

Из окна просторного ЗИМа Москва выглядела почти празднично. Город почти залечил фронтовые раны… Разворачивалось новое строительство – монументальное, по-настоящему столичное. И откуда только силы взялись у нашего народа, чтобы и атомную бомбу создать, и армию первоклассную, и города свои отстраивать. А ведь сколько погибших, сколько искалеченных… В Риге в конце войны погиб один из любимых учеников Пронина – Виктор Железнов. Невозможно смириться с этой потерей. И отца моего война унесла… Не стал он кланяться перед захватчиками.

Они оказались на Горьковском шоссе. Вот она, бывшая Владимирка, о которой столько пели каторжники, которых вели из Белокаменной далеко на Восток. В Москве вдоль трассы вырастали вполне добротные дома. Их строили пленные немцы в своем среднеевропейском стиле. Как ни странно, москвичи относятся к ним, как правило, добродушно. Не мстителен русский народ, добродушен. Но вот и первые подмосковные села. И первое большое стадо коров – худощавых послевоенных коров. Машин на Владимирке почти не было. Только один раз Могулов перегнал небольшую кавалькаду грузовиков, которые в разгар рабочего дня спешили на строительство.

Город Ногинск встретил их шеренгой огромных продовольственных складов. Поблизости от них деловито прохаживались люди в телогрейках. У всех – работа! Проехав по трехэтажных кварталам рабочего Ногинска, они добрались до лесистого, тихого района.

Вот уж здесь точно не встретится ни души, ни грузовика. Пронин попросил Могулова остановиться неподалеку от лесного озера. Оно раскинулось шагах в ста от шоссе. Пронин, перепрыгивая через лужи, быстро оказался на пологом берегу, возле воды. Пахло мокрой древесиной, а еще – свежестью и морозцем. Пронин поднял с земли сосновую шишку, размял ее в руке. Тишина! Глубокая тишина, в которой слышно, как мелкая рыбешка возится в глубинах озера. Но тут, едва погрузившись в мечтания, Пронин услышал резкий скрежет, такой привычный и такой неуместный в этих благословенных краях. Что это? Со стороны трассы послышались голоса. Кажется, кто-то говорил с Могуловым. Пронин, глубоко вздохнув, направился к машине.

Два черных ЗИМа – таких же, как наш, стояли на обочине, рядышком с пронинским автомобилем.

«Нашли», – только и успел подумать генерал.

Завидев Пронина издалека, ему навстречу бросился молодой, высокий, ладно одетый человек.

– Товарищ генерал! – крикнул он нетерпеливо, – товарищ генерал, у меня к вам срочное поручение.

– Иваном Николаевичем меня зовут, – буркнул Пронин.

– Капитан Финоченко, Евгений Александрович, – ответил молодой человек, испуганно глядя на Пронина.

– Что, Евгений, трудно было меня найти?

– Послали четыре поисковые группы. Нашей сопутствовал успех.

– Ну, молодцы, если так. Выполнили задание.

– Товарищ Игнатьев вас вызывает. Срочно. Простите, что нарушили ваш отдых.

– Я здесь не отдыхал, Евгений. Работал. Мы всегда работаем… Ну что ж, едем.

В кабинете Берии и Абакумова на Лубянке с недавних пор обосновался новый хозяин – Семён Денисович Игнатьев. Старый чекист, большую часть карьеры он провел на партийной работе. Темные, смоченные водой волосы аккуратно зачесаны назад. Взгляд внимательный, дотошный – глаза в глаза.

Он, как и капитан Финоченко, начал с извинений: