Садящееся солнце красноватыми лучами освещало единственное окно в западной башне Слопертон-Гренжа; ходили слухи о том, что дух сэр Эдварда Седилиа, основателя Гренжа, является тут. Вблизи поэтично возвышался позолоченный мавзолей леди Фелиции Седилиа, дух которой бродил в части замка, известной под именем «Стиф-энсь-Акр». Немного левее Грэнжа виднелись развалины, известные под именем «Башни-Гая», там являлся дух сэра Гвидо Седилиа; его раз утром нашли мертвым на этом месте, – здание разрушилось и придавило его. При закате солнца, когда оно золотыми лучами обливало всю эту картину, вокруг Грэнжа, казалось, разливалась чудная, таинственная тишина.
Леди Селина сидела у окна, выходившего в парк. Солнце медленно погружалось в волны океана; леди сидела, склонив головку на чудную, словно выточенную, крохотную ручку. Когда ночь своим покрывалом скрыла совершенно от глав всю картину, леди вздрогнула, в аллее прозвучал стук лошадиных копыт и коляски. Она не успела еще привстать, как перед нею упал на колени молодой человек с аристократическими манерами.
– Моя Селина!
– Эдгар! Ты здесь?
– Да, моя дорогая.
– А ты… ты ничего не видал? – сказала нервно леди взволнованным голосом и отворачиваясь, чтоб скрыть волнение.
– Ничего, то-есть, ничего особенного, – сказал Эдгар. – Я проехал мимо духа твоей тетки в парке, заметил призрак твоего дяди в развалившейся башенке, и обратил внимание на хорошо знакомые черты привидения твоего прадеда, на его всегдашнем месте… Более ничего замечательного, моя Селина. Ничего моя возлюбленная, решительно ничего!
Молодой человек устремил свои большие черные, ясные глава на невинное личико своей невесты.
– Мой Эдгар! – и ты все-таки любишь меня? Ты все-таки хочешь жениться на мне, несмотря на мрачную тайну, которою я окружена? Несмотря на роковую судьбу моего рода? Несмотря на зловещие предсказания моей няни?
– Да, Селина; – и молодой человек обвил рукою её стройную талию. Влюбленные с невыразимым счастьем смотрели друг на друга. Вдруг Селина вздрогнула.
– Оставь меня, Эдгар! оставь меня! Какое-то таинственное или роковое предчувствие – что-то необъяснимое – какое-то сомнение давит мне сердце. Я желала бы остаться одна.
Молодой человек встал, и бросив на леди взгляд, полный любви, произнес: – Наша свадьба совершится семнадцатого.
– Семнадцатого, – повторила Селина с тайнам страхом.
Они обнялись и расстались. Когда на дворе замер звук копыт, леди Селина упала в кресло, с которого только-что встала.
– Семнадцатое, – повторила она медленно, снова вздрогнув. – Ах! – что, если он узнает, что у меня в живых муж? Смею ли я открыть ему, что у меня двое законных и трое незаконных детей? Могу ли я повторить ему историю моей юности? Могу ли я сознаться ему в том, что, будучи семи лет, я отравила сестру, положив ей медянку в сливочные пироги, – что двадцати лет я сбросила с качели двоюродную сестру? – что горничная, которою я была недовольна, будучи еще молодою девушкою, лежит теперь на дне пруда, где поят лошадей… Нет! нет! Эдгар слишком непорочен, – слишком добр, слишком невинен, чтобы выслушивать подобные ужасные рассказы! – Все тело Селины содрогалось от страшных приступов скорби и рыдания. Но скоро она успокоилась. Она встала, открыла потаенную дверку в стене и вынула оттуда трубку с фитилем готовым для горения.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
