Виссарион Белинский - Сельское чтение. Книжка первая, составленная В. Ф. Одоевским и А. П. Заблоцким. Издание четвертое… Сказка о двух крестьянах, домостроительном и расточительном

Сельское чтение. Книжка первая, составленная В. Ф. Одоевским и А. П. Заблоцким. Издание четвертое… Сказка о двух крестьянах, домостроительном и расточительном
Название: Сельское чтение. Книжка первая, составленная В. Ф. Одоевским и А. П. Заблоцким. Издание четвертое… Сказка о двух крестьянах, домостроительном и расточительном
Автор:
Жанр: Критика
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Сельское чтение. Книжка первая, составленная В. Ф. Одоевским и А. П. Заблоцким. Издание четвертое… Сказка о двух крестьянах, домостроительном и расточительном"

«О «Сельском чтении» нечего больше сказать, как только, что его первая книжка выходит уже четвертым изданием и что до сих пор напечатано семнадцать тысяч. Это теперь классическая книга для чтения простолюдинам. Странно только, что по примеру ее вышло много книг в этом роде, и не было ни одной, которая бы не была положительно дурна и нелепа…»

Бесплатно читать онлайн Сельское чтение. Книжка первая, составленная В. Ф. Одоевским и А. П. Заблоцким. Издание четвертое… Сказка о двух крестьянах, домостроительном и расточительном


О «Сельском чтении» нечего больше сказать, как только, что его первая книжка выходит уже четвертым изданием и что до сих пор напечатано семнадцать тысяч. Это теперь классическая книга для чтения простолюдинам. Странно только, что по примеру ее вышло много книг в этом роде, и не было ни одной, которая бы не была положительно дурна и нелепа. Вот хоть бы «Сказка о двух крестьянах»: и для детей бесполезно писать и издавать подобные вздоры, а для крестьян – просто смешно.[1] Сочинитель этой книжки думает, что русский мужик – дурак пошлый и что какую нелепость ни прочтет, так и поверит ей. Нет, русский мужик, правда, груб, невежествен и неопрятен, но не только не глуп, а, напротив, очень умен, смышлен и лукав, всегда себе на уме и всегда готов подсмеяться над иным сочинителем, как подсмеивается умный над простофилей… Один крестьянин был трудолюбив, бережлив и трезв, – и за то был богат и счастлив; другой крестьянин был мот, пьяница и лентяй, – и за то обнищал, сделался негодяем и пропал ни за денежку. Нравоучение: «Нужно ли после этого убеждать вас, дети, чтоб вы жили так, как жил Николай Кузьмич, и боялись жить так, как жил Федор Васильевич. Нет, и без убеждения видно, что вы все хотите быть Николаями Кузьмичами. Читайте только почаще эту сказку: вы будете ими». Именно, только читайте почаще этот вздор: больше ничего не надобно для вашего благосостояния. Сочинитель думает, что без него мужик не знает следствий праздности и пьянства, трудолюбия и трезвости. Нет, мужик знает больше самого сочинителя: он знает, что иногда, и даже очень часто, и пьешь и ленишься – есть нечего, и не пьешь и трудишься, а всё есть нечего. «Всяко бывает! – скажет он вам, почесывая в затылке, – а эти сказки мы-ста слыхали!» «Сельское чтение» старается победить в мужике его национальные предрассудки, каковы: отвращение от всяких нововведений, от всего, чего не было при его отцах, от беспечности, которая мешает мужику брать меры предосторожности: против несчастных случаев, и т. п. Оттого мужику и полюбилось «Сельское чтение». А в морали он не нуждается: пожалуй, еще поучит вас, да лучше вашего – с прибаутками, с красным словцом.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru


С этой книгой читают
«В то время как какие-нибудь два стихотворения, помещенные в первых двух книжках «Отечественных записок» 1839 года, возбудили к Лермонтову столько интереса со стороны публики, утвердили за ним имя поэта с большими надеждами, Лермонтов вдруг является с повестью «Бэла», написанною в прозе. Это тем приятнее удивило всех, что еще более обнаружило силу молодого таланта и показало его разнообразие и многосторонность. В повести Лермонтов явился таким же
«…С 1823 года начала ходить по рукам публики рукописная комедия Грибоедова «Горе от ума». Она наделала ужасного шума, всех удивила, возбудила негодование и ненависть во всех, занимавшихся литературою ex officio, и во всем старом поколении; только немногие, из молодого поколения и не принадлежавшие к записным литераторам и ни к какой литературной партии, были восхищены ею. Десять лет ходила она по рукам, распавшись на тысячи списков: публика выучи
«…Искусство есть представление явлений мировой жизни; эта жизнь проявляется не в одном человечестве, но и в природе; посему и явления природы могут быть предметом романа. Но среди ее картин должен непременно занимать какое-нибудь место человек. Высочайший образец в сем случае Купер, его безбрежные, безмолвные и величественные степи, леса, озера и реки Америки исполнены дыхания жизни; его дикие, в соприкосновении с белыми, дивно гармонируют с этою
«…Теперь появилась особенная брошюрка, под названием: «О Борисе Годунове, сочинении Александра Пушкина. Разговор». «Что ж это такое?» – спросят читатели. Это, милостивые государи, одно из тех знаменитых творений, которыми наводняют нашу литературу г. Орлов и ему подобные. Какой-то помещик Петр Алексеевич, проезжающий из Москвы чрез уездный городок, завел разговор о «Борисе Годунове» с каким-то знакомым ему вольнопрактикующим учителем российской с
Этот отзыв Белинского о поэме противостоял явно критическим оценкам ее в ряде других журналов. Ср. также оценку поэмы «Разговор» как «прекрасного произведения» в рецензии на ч. II «Физиологии Петербурга». Более критическим был отзыв Белинского уже в статье «Русская литература в 1845 году». Там отмечались «удивительные стихи», которыми написана поэма, насыщенность ее мыслью, однако указывалось на «слишком» заметное влияние Лермонтова. Сравнивая «Р
«…Но довольно выписок: из них и так видно, что герои романа г. Машкова так же пухлы, надуты, бесцветны, безобразны, как и его слог. Рассказывать содержание романа мы не будем: это путаница самых неестественных, невозможных и нелепых приключений, которые оканчиваются кроваво. Поговорим лучше о слоге г. Машкова, образцы которого мы представили читателям; это слог особенный…»
«…Карамзин в своих стихах был только стихотворцем, хотя и даровитым, но не поэтом; так точно и в повестях Карамзин был только беллетристом, хотя и даровитым, а не художником, – тогда как Гоголь в своих повестях – художник, да еще и великий. Какое же тут сравнение?…»
«Кто не любит театра, кто не видит в нем одного из живейших наслаждений жизни, чье сердце не волнуется сладостным, трепетным предчувствием предстоящего удовольствия при объявлении о бенефисе знаменитого артиста или о поставке на сцену произведения великого поэта? На этот вопрос можно смело отвечать: всякий и у всякого, кроме невежд и тех грубых, черствых душ, недоступных для впечатлений искусства, для которых жизнь есть беспрерывный ряд счетов, р
«Внутренность высокой башни. Перед открытым окном, в котором виднеется звездное небо, стоят Базилио и Шут…»
«Комната в дешевой квартире Калиновских. Посередине дверь в прихожую. Слева – в спальню хозяина. Направо – перед двумя окнами – письменный стол с беспорядочно разбросанными журналами, кипами бумаг и рукописями. Стеклянный шкаф с книгами и книги на полках. На столе портреты Добролюбова и Белинского. С противоположной стороны шифоньерка…»
Третьеклассница Настя со смешным прозвищем Тюха живет в доме, затерянном в старых московских переулках. Во дворе, за кирпичной стеной фабрики есть другие миры, где иначе идет время и пространство меняет свои свойства. Попасть туда может не всякий, но Тюхе достается волшебный дар переходить в соседние миры, и там ей рады: ведь она умеет дружить и приносит удачу. И все же главная битва с силами зла происходит как раз в старом московском дворике. Чт
Якутский военный летчик Афанасий Сивцев становится пилотом самолета АН-72 в одной из африканских стран. По приказу местного диктатора диверсионная группа похищает врача эфиопского госпиталя Красного креста Саргылану Иванову. О том, как пересекутся жизни якутских земляков и их дальнейшая судьба рассказывается в захватывающей повести "Улыбка Мадонны".