Глава 1. И подстава и забава
Подумав – решайся, а решившись – не думай.
Поговорка
Обязанности Верховного, как и некоторые обременительные церемонии – дело привычное. Куда больше беспокоило состояние Сони, которая старалась внешне ничего не показывать. Но он уже достаточно хорошо ее узнал, чтобы видеть больше, чем другие.
Девочка нервничала и, как-только первый Мастер вступил на землю Камар-Таджа активируя своим присутствием разрешение на ментальную сцепку, на Стивена волнами нахлынули чужие эмоции и мысли.
Лезть к человеку, когда он на взводе и просить успокоиться, это как тонущему крикнуть – плыви. Занятие бесполезное и чревато отдачей. Поэтому, совершая привычный церемониал, маг просто считывал попутно информацию из разума девушки. И даже несколько раз пожалел, что добился для нее занятий с Навином. Природная ли защита сработала, Мастер ли научил ставить блоки или свою роль играло расстояние он не знал, но периодические получал метафорический шлепок по ментальному щупу, если копал слишком глубоко.
Но даже то, что удалось проанализировать – было достаточным, чтобы и самодовольно ухмыльнуться и начинать злиться.
Если представить сознание Сони как большие старинные весы, то на одну чашу он встал сам, вторую девушка отвела Николасу.
Нет, любви там не было, как и влюбленности или страсти. Она просто искренне питала симпатию к молодому человеку за его отношение и беспокойство о ней. Как так получилось, что в огромном, отнюдь не безлюдном Камар-Тадже, она нашла всего одного друга, да еще и такого…неудобного?
Стивен же сам себе подмочил репутацию и перевес, без сомнения находящийся на его стороне, покачнулся.
Кто же знал, что ее так сильно заденет ситуация с драконом? Загруженный своими, так некстати очнувшимися от вековой спячки эмоциями и чувствами, что упустил нужный момент с объяснениями. Сейчас он может кричать на каждом перекрестке, расклеивать плакаты и сочинить опус в стихах, но даже осознавая умом, до конца она не поверит, что он ни сном ни духом, о намерениях антикварной гипертрофированной змеи внезапно наброситься на залетную русалку.
Увы, всему свое время.
Трещина в ее привязке к нему пролегла знатная, и ширилась день ото дня. Раз потеряв доверие она, сама того не ведая, начала рассматривать поведение Стрэнджа под критическим углом, ища подводные камни даже там, где их и в помине не было.
А тут еще этот молокосос с русалочьей предрасположенностью. Шлет цветы и шоколад, проявляет заботу и сочувствие, в бар приглашает.
Стивен понимал, что пристрастен, но чувства – такое дело. Их к ответу не призовешь и в сейфе не закроешь. И вот сейчас, видя картину глазами девушки – себя он видел у нее в душе уже не в розовых тонах.
Флер влюбленности начал таять и придется постараться, чтобы он не развеялся вовсе.
Ситуацию требуется выправить, но не для гнусных манипуляций над ее чувствами, как пытается заподозрить Соня, а чтобы девушка банально не перегорела совсем или не ушла к молодому конкуренту с неясными намерениями. Да и просто, какого черта?!
Она его девушка? Ладно женщина, тем более он ее женщиной и сделал. Выпускать ее из своей постели и своего окружения? Вот еще, он только привык и вошел во вкус.
Эгоистично?
С чего бы?
Соне хорошо? Ему хорошо? Ну и замечательно, пусть так все и остается.
А вот младший Банерджи лезет, куда его не звали еще и грязными руками.
Запретить Соне с ним общаться? А на каких основаниях?
Есть подозрения, что чихать она хотела в этом вопросе на его мнение. Да и как это должно выглядеть со стороны?
Соня, не могла бы ты держаться подальше от Николаса? Нет, нет, он не злодей, просто есть у меня опасения, что ты махнешь хвостом и уплывешь рано или поздно в его объятья?
Стрэндж слабо представлял себя в ситуации, когда озвучивает это девушке. Лучше вообще о подобном не думать, а просто контролировать себя и старательно приручать Соню всеми доступными методами.
Однако, в своей продуманной последовательности действий и мыслей, Стивен не учел, что приручая других, приручаешься невольно сам. Это даже с животными происходит, что уж говорить про людей?
Старательно отогнав посторонние мысли, мужчина вполне рефлекторно выполнял необходимые действия и вынырнул из омута собственного сознания только тогда, когда нужно было открывать заседание.
Соня зудящей мухой комментировала сама себе приветствие каждого Мастера, особенно мужского пола. К концу процесса, у него заныли все зубы и разом, так сильно он их стискивал, чтобы не нагрубить маленькой озабоченной и язвительной девчонке.
Плохая идея с менталом!
Думать на два лагеря было трудно, потому что и там и там необходимы контроль и сосредоточенность. Стивен глубоко вдохнул и постарался эмоционально абстрагироваться, чтобы не нагружать себя еще сильнее и вроде бы все удалось, пока наглая русалка не выставила условия громко и всему коллективу злопамятных магов.
Мысленно застонав, он с трудом сдержал на лице приличествующее выражение. Соня, твою мать, ну кто такие вещи в лоб говорит? Могла бы хоть посоветоваться, он бы помог смягчить формулировку.
Но слова были сказаны и клятве быть.
Стрэндж делал хорошую мину, при плохой игре и пропускал все едкие слова магов мимо себя. Пусть болтают.
Общее сознание было его собственным нововведением, как только он вступил на пост Верховного. Однако, не все его сразу приняли.
С самого начала ему казалось утомительным выслушивать часовые отчеты Совета, да еще такого упертого. Технику они не признавали, заикнуться о том, чтобы делать презентации и выводить их на проекторе… он предложил разок и было такое чувство, будто скопом и до седьмого колена оскорбил целый дом престарелых, пнув любимых собачек и заставив заниматься непотребством.
Возможно, маги просто не умели пользоваться достижениями техники последних десятилетий, но подозрения он также держал при себе.
Пришлось идти на компромиссы. И тут возникли первые трудности. Браться за руки и открывать друг другу сознание для упрощения и сокращения времени… они не просто отказались, Стивена почти расчленили взглядами.
Но мысль-то была хорошая. Вот от нее и начали расчеты. Итогом стал артефакт, в изготовлении которого участвовали все в той или иной степени. Огромный, выращенный магией, кристалл впитывал вложенные чародеями воспоминания, хранил как самый лучший жесткий диск и также легко транслировал обратно в разум всем подключившимся.
Самым большим плюсом было то, что при таком способе передачи информации нельзя было соврать. Никак. Недоговорить, обрезать, как киноленту, но не соврать.
Мысль рождённая мозгом имеет свои собственные сигнатуры, не поддающиеся искажению. Можно создать в голове копию этой мысли, подправленную, чтобы обратить в речь и солгать, но так как это будет копия, то изливаясь в артефакт, она и займет свое место рядом с оригиналом, как выдернутая за ассоциативный ряд.