Небо сегодня серое с еле заметными серебристыми вкраплениями. Ветер разгулялся, того и гляди, большая лохматая туча грозно рявкнет – окатит землю ледяным дождем поздней осени.
Восседаю на облаке и неспешно размышляю, поджав под себя озябшие ноги. Я мог бы согреться внутренним пламенем, но держу его в узде. Хочу быть, как люди. Чувствовать, как они, и видеть мир, как они.
Думать о людях значит воспринимать окружающий мир всеми пятью чувствами (шестое не берем – оно, увы, не у всех развито в достаточной степени). Вообще-то, это не я так придумал – это базовая рекомендация. Так сказать, полезный и важный пунктик, жирно выделенный и подчеркнутый, для заострения внимания.
Сижу… Размышляю о человеческом феномене «нарциссизме». Переключаю сознание. Сконцентрировано всматриваюсь в толпу – вижу радужных человечков (от них на душе тепло, они спонтанно вспыхивают и искрят). Еще я вижу серые суетливые кляксы (эти нейтральны или выделяют эманации уныния – пусть идут лесом).
Вижу много промежуточных форм (микс оранжевого, красного и серо-коричневого) – иногда радужные пятна как бы увеличиваются в размерах, расцветают и начинают преобладать. Но ненадолго. В какой-то момент серость активизируется и сокращает все радужно-оптимистичные поползновения. Но опять же ненадолго: происходит бесконечная игра по захвату пространства и доминированию.
Нарциссы (себялюбы обыкновенные) – особый вид. Они состоят из желеобразных кубов, неловко насаженных друг на друга. Размеры кубов непостоянны – они все время меняют размер. Иногда разрастаются очень сильно – внешняя пленка натягивается до предела и порой даже рвется, выплескивая наружу неприятного вида жижу грязно-желтого цвета. Некоторые кубики сжимаются, усыхают и приплющиваются верхними блоками.
Вся эта желейная конструкция крайне ненадежна, непостоянна, шатка, уязвима и выживает исключительно за счет поглощения жизненной энергии субъектов, которые оказываются в опасной для них близости. Желейные блоки раскачиваются из стороны в сторону и вокруг своей оси, создавая волнение и вибрацию, которые привлекают отдельных восприимчивых людей.
Последние приближаются завороженные. Если присмотреться, в их нутре тоже можно разглядеть зародыши нарцисса – желейное вещество, которое активизируется и притягивается к уже состоявшейся нарциссической особи. Нарцисс прилепляет свои кубики к чужой ауре и обмазывает ее, что обеспечивает постоянный контакт с субъектом на любом расстоянии.
Субъект становится энергетическим донором для нарцисса – добровольно и не всегда осознанно отдает часть своего ресурса «хищнику» или «вампиру». Это может длиться годами. И донор при этом нисколько не жертва, несмотря на отдачу своего ресурса другому. Он пособник, и карма его отягощается. Порой безнадежно. Несправедливо? Справедливо, ибо таков Закон Вселенной – и его незнание не освобождает от ответственности.
Нарциссы отравляют тонкий мир своим эгоцентризмом – это как ложечки токсичного дегтя в чаше беспредельной любви Создателя. А те, кто нарциссам лоялен и способствует процветанию – те, фигурально выражаясь, вентиляторы для говна. Пусть и бессознательные.
Что-то я чересчур мудрено завернул, кажется.
Но что поделаешь, некоторые многогранные идеи и мысли, облаченные в слова, становятся неуклюжими.
* * *
В кабинете психотерапевта Николаса Райта (он же Ник, Ники или просто Док) было светло и воздушно – два эркерных окна и прекрасный вид на реку. Небольшое, но свободное пространство дышало кофе и тонким ароматом бриза.
Морские нотки источал сам Док. Он многократно убеждался в том, что запахи курортной стихии вселяют в людей оптимизм и веру в счастливое свершение всех дел. Доктору было слегка за пятьдесят, но выглядел он не больше, чем на тридцать пять. Феноменальная генетика.
Молодой и хорошо выглядящий мужчина лет тридцати семи Алексей расположился в кресле цвета топленого молока – его поза выражала высокий уровень самоконтроля, руки размещались ровно на подлокотниках, длинные большие пальцы были максимально отодвинуты и напряжены – казалось, что мужчина находится внутри ракеты и замер в ожидании команды «пуск».
Кресло Дока, тоже красивое и удобное, располагалось по ту сторону стола.
Врача и пациента всегда разделял стол, небольшой прямоугольный с закруглёнными краями и небольшой кучкой предметов – лаконичным макбуком, оловянным пресс-папье в виде свернувшейся в клубок как бы спящей, но одним глазом подглядывающей лисы и очень солидного блокнота в коричневом кожаном переплете.
Некоторые клиенты нуждались в близости, а кому-то требовалась дистанция. Док сразу понимал, кому что надо. С первого взгляда.
Алексей определенно нуждался в жесткой «танковой» обособленности – ему не нужен был контакт и сближение. Он относился к типу пациентов, для которых визит к психотерапевту – крайняя, вынужденная мера. Таким людям не нужно сочувствие, им нужна помощь в разрешении реальной жизненной ситуации.
В таких случаях Док частенько превращался в юридического советника. Особенно если речь шла о разводе и разделении общего нажитого – детей и имущества. Иногда ему хватало собственных знаний, иногда он обращался в партнёрскую юридическую фирму за консультацией. Последняя, надо сказать, тоже частенько отсылала своих эмоционально «разрушенных» суровой действительностью клиентов к психотерапевту – душу подлечить.
– Алексей, расскажите подробнее о том, что вас тревожит. С вашего позволения, я изучил информацию, которую смогу найти в свободном доступе, чтобы сэкономить наше с вами время. Сейчас важно, чтобы вы самостоятельно обозначили самые болевые для вас точки. Почему вы решили обратиться ко мне. Чем я могу вам помочь.
По энергичному движению глаз было видно, что Алексей перебирал варианты, с чего начать, собирался с силами. Ясно, что он отрепетировал речь заранее (как это делают обычно деловые люди) и, возможно, даже неоднократно, и теперь готовился к бодрому старту. Как гоночный автомобиль.
– Вы начните, а я помогу в процессе, если что, – Док откинулся на спинку стула и взял в руки свой наполовину исписанный блокнот.
Алексей вздохнул и скопировал позу терапевта. И это явно помогло снять базовый зажим этой встречи – клиент заговорил. И с каждым словом становился спокойнее и увереннее в себе.
– Постараюсь покороче… Я развелся с женой. У нас общий сын пяти лет. Отношения с сыном хорошие. С женой – швах. Друзьями расстаться не получилось. Ну это ладно. Меня гнетет тот факт, что бывшая жена Ольга пишет на своей публичной странице в социальной сети вещи, которые оскорбляют мое достоинство и наносят вред моей репутации. Я недавно начал свой небольшой консалтинговый бизнес. Мне важно, чтобы люди мне доверяли и не читали про меня гадости в интернете. Но бывшая жена почти каждый день пополняет сортир своего негодования очередной порцией фекалий в мой адрес. Я не могу не обращать на это внимание. Это мой моральный облик в глазах важных для меня людей – он страдает. Ошметки словесных «нечистот» долетают и до друзей, и до коллег, и до партнеров. У них могут быть вопросы, да и самому мне неприятно! Я не настолько мудак, насколько она живописует…
