Серёжа сидел на скамейке у подъезда и болтал ногами. Он наблюдал, как первоклашки Катя и Лера играют в чаепитие. Девочки расстелили клетчатый плед в палисаднике, прямо под окнами первой квартиры, рассадили кукол по кругу, в игрушечную посуду разложили угощения. Они не обращали на Серёжу никакого внимания, беседуя друг с другом. Серёжа, спрыгнув со скамейки, подошёл ближе.
– А вас бабушки не будут ругать, что вы траву и цветы примяли?
– Нет, – ответила Катя. – Мы спросили разрешения у моей мамы. А что тебе надо? Хочешь с нами поиграть?
– Я в куклы не играю!
Серёжа отступил. И тут он увидел сиреневые бусы. Они были намотаны вокруг Катиной шеи несколько раз. Крупные бусины переливались в лучах солнца, отбрасывая цветные блики и заставляя Серёжу жмуриться.
– Какие красивые бусы! Это настоящие камни?
Катя потянула пальцем нитку бус и высокомерно задрала нос к небу:
– Да! Это аметист! Старинные бусы!
Серёжа вытаращил глаза:
– А можно мне потрогать?
– Да. Только аккуратно, у них замочек сломан.
Катя размотала нитку и протянула бусы Серёже. Он, внимательно рассматривая камешки, нанизанные на нитку, протянул:
– Какие красивые! Наверное, кучу денег стоят! Целый миллион!
– Не знаю! – Катя старательно намотала бусы обратно на шею. – Ну что, будешь с нами играть?
– Нет, скучное у вас чаепитие! Я лучше пойду домой в планшете поиграю.
Девочки переглянулись и пожали плечами. А Серёжа пошел домой.
Разуваясь в коридоре, Серёжа услышал мамин разговор по телефону. Разговор был странным – мама кого-то жалела, уговаривая не плакать.
– Ну что вы, Софья Петровна! Найдутся они! Найдутся! Может, где дома обронили, посмотрите внимательнее. Ну что вы! Да стоит ли из-за бус так расстраиваться? Почему же внучка ваша взяла их поиграть? Зачем они ей?
Когда мама положила трубку, Серёжа спросил:
– Что-то случилось?
Мама погладила Серёжу по голове и рассказала, что Софья Петровна из четвертой квартиры потеряла любимые бусы. А при каких обстоятельствах, не помнит. Серёжа, не теряя ни минуты, быстро обулся и выбежал во двор.
– Катя! – закричал он. – Где ты взяла сиреневые бусы? Признавайся!
Девочки оставили кукол. Катя, уперев руки в бока, нахмурилась. Бусы, намотанные на её шею, отбрасывали на асфальт сиреневые блики.
– А тебе зачем это знать? Я их в палисаднике нашла. И значит, они мои! Бусы лежали на земле под кустом сирени.
Серёжа, переведя дыхание, выпалил:
– Это бусы Софьи Петровны из четвёртой квартиры! Она в палисаднике работала и, наверное, их потеряла. Катя, ты же говорила – на бусах замочек сломан. Это точно они! А Софья Петровна теперь плачет. Нужно их немедленно вернуть. Скажем, играли в палисаднике и нашли.
Катя насупилась, но согласно кивнула. Вскоре они позвонили в домофон в четвёртую квартиру.
Софья Петровна открыла детям дверь. Лицо у неё было опухшее и заплаканное.
– Что вам нужно, дети?
Катя протянула Софье Петровне сиреневые бусы:
– Вот, возьмите. Я их случайно в палисаднике нашла. У них замочек сломался, поэтому вы их и потеряли.
Софья Петровна обрадованно взяла бусы в руки:
– Мои бусы! Мои! Спасибо, деточки, что нашли! Они мне от мамы моей достались. – Софья Петровна прижала бусы к груди и расплакалась. – Я ведь тогда совсем маленькая девочка была, такая, как вы сейчас.
Старушка, вытерев глаза платочком, вздохнула:
– Вот, плачу, а нужно радоваться! Мы с вами сейчас будем чай пить с пирожными. Проходите, проходите, гости дорогие!
Софья Петровна завела их в аккуратную, чисто прибранную комнату. Усадила за круглый деревянный стол. Застелила стол вязаной белой скатертью, поставила блюдо с пирожными посередине. Руки её слегка подрагивали.
– А давайте мы вам поможем на стол накрыть? – вскочила Катя.
– Нет, деточка, что ты! Я пока по дому сама справляюсь!
Софья Петровна положила Кате на плечо тёплую ладонь:
– Бусы эти ещё моей маме принадлежали, а после достались мне. Я их редко надеваю, а в тот день, когда потеряла, примеряла к новому платью. И тут соседка меня в палисадник позвала. Она сирень подреза́ла, чтобы лучше цвела, и попросила ветку придержать. Так вот, я как была в нарядном платье, так во двор и выскочила. А после и позабыла обо всём. Старая уже, памяти нет!
Старушка принесла из кухни и поставила на стол пузатый чайник и сахарницу.
– Спасибо вам большое, дети, за находку! Бусы эти не из настоящих камней, а из простого стекла, поэтому и войну, и блокаду сумели пережить. В трудные времена всё, что было ценного, на продукты меняли. А за эти стекляшки не дали бы и крошечки хлеба. А теперь для меня дороже этих бус и нет ничего на свете!
Софья Петровна, придерживая пузатый чайник цветастым полотенцем, разлила чай в красивые фарфоровые чашки. Дети переглядывались друг с другом. Катя наклонилась к Серёжиному плечу и шепнула:
– Хорошо, что я нашла бусы! Правда?
Серёжа уверенно кивнул:
– Хорошо, что мы их вернули!
Днём снег медленно таял, нехотя отступая от пешеходных дорожек дальше, к замёрзшим кустарникам. Посеревшие глыбы, покрытые стеклянной коркой наледи, жались к домам. Дворники старательно сгребали их в кучи и оставляли на растерзание безжалостному весеннему солнцу. Снежок подтаявшим ватным полотном сползал с крыш, неловко обваливаясь на головы прохожим. Вода, журча, капала с шифера веранд, мелодично постукивая в образовавшиеся от тепла проталины. Солнце со всей своей неистовой силой прогоняло опостылевшую за три месяца зиму. Однако ночью температура резко понижалась, примораживая, закрепляя образовавшиеся сосульки, похожие на ледяные стеклянные морковки. Сосульки росли, удлинялись и наконец с хрустом откалывались от основания. Они бесшумной стрелой летели вниз, с пугающим грохотом разбиваясь об асфальт на множество осколков.
В один такой апрельский день Серёжу выпустили погулять. Он разбередил лужу, разгоняя ледяную корку найденной веткой. Ветка, длинная и кривая, расходящаяся на два конца наподобие рогатки, была неудобной. Серёжа и так и эдак пытался разломать её пополам, но ничего не выходило. Ветка гнулась, а ломаться не ломалась. Мальчик тяжело вздыхал. Намотанный на шею шарф душил, а вязаная шапка то и дело сползала на глаза, мешая играть. Скинул бы Серёжа шапку и размотал шарф, но наказ бабушки «со двора ни ногой» и её зоркий взгляд из окна не оставляли ему такой возможности. Он повозил палкой в мелкой луже, но ничего интересного не нашлось. Чёрная земля поднялась со дна, окрашивая воду в бурый цвет. Отколотые тонкие льдинки пропускали солнечный свет, делаясь прозрачными. Серёжа поднял пластинку и посмотрел сквозь неё на солнце. Силясь что-либо разглядеть в этой мути, он лишь приморозил пальцы, а капли воды замочили рукава.
