Это был обычный зимний день. На улице шел снег и крепчал мороз. Город погрузился в полную черную мглу, декабрьский зимний вечер, 20 декабря. Люди спешили домой, за покупками, в общем то каждый был занят своими делами и как и все жители большого города куда то спешил.
Раздался голос дежурного: – Вооружаемся!. Сотрудники нехотя получали табельное оружие и полагающиеся 16 патронов к нему.
– Как настроение? – спросил дежурный у Добровольского.
– Отлично, впрочем еще не знаю, ладно, пора на инструктаж, до вечера, ответил он как всегда задумчиво.
Поднимаясь по темной слабо освещённой лестнице старого здания городского отдела милиции, построенного еще в 1890 году, невольно пробегали мурашки по коже при одной только мысли о том, сколько же людей, плохих и хороших, их чувств и переживаний пережило это здание. Поговаривали, что в 1918 году в город для организации вновь созданного ОГПУ прибыл сам Ф. Э. Дзержинский, проживал этот зловещий для своего времени, да и для нашего наверное тоже, человек именно здесь около года. И сдается именно его энергетику более всего впитало в себя здание. Сам начальник отдела побаивался оставаться на дежурство в кабинете один и полушепотом рассказывал своему заместителю, что периодически слышит как будто бы кто то поднимается по лестнице и идет в его кабинет, естественно не в его, а в «свой» бывший, по воле судьбы он у них, вместе с Дзержинским оказался один.
Инструктаж начал заместитель, человек не очень приятной наружности, да и внутреннего содержания тоже. Ничего нового не происходило, дежурный зачитал оперативную информацию, начальник по своему обыкновению покричал для «страху» и пущей важности и убедительности, да и для порядка, и поставил задачи на день.
На каждом инструктаже сотрудники сдавали выполненные материалы (т.е. исполненные заявления граждан, по которым было принято процессуальное решение) и естественно получали новые, которых было как всегда много и работы хватало, чтобы не загрустить. Расхватав по папкам свои материалы все спешили удалиться по рабочим местам, подальше от глаз начальства, и естественно побыстрее приступить к опросу свидетелей, заявителей и потерпевших, к своей непосредственной работе, на которую было не так уж и много служебного времени.
Спускаясь по лестнице, полистав пачку заявлений Добровольский ничего нового для себя не открыл: заявления по семейным скандалам, шум в подъезде, одним словом обычная рутина по которой все было предельно ясно как и с кем поступить согласно закона. Привлекло его внимание лишь отдельное поручение следователя Столинского районного отдела следственного комитета. Что же им нужно от меня здесь из этого села? – подумал про себя Добровольский и сложив все аккуратно в папку решил разобраться со всем на рабочем месте, до которого еще предстояло добраться.
После 15 – ти часов уже темно и зимний, весь в снегу город был особенно хорошим, красивым, и здорово, что ехать нужно было на общественном транспорте, на людей посмотреть, и послушать о чем народ говорит. Работа с заявлениями, принятие по ним решений, кто прав, а кто виноват не бывает легкой, всегда нужно принимать чью то сторону по сути, а это значит кого то обидеть, сделать больно человеку, а ведь часто бывает так, что человек морально прав, а по закону нет, и вообще что такое злое добро и доброе зло? Все эти вопросы роем мыслей кружились в голове и не давали покоя. Мимо проплывали пейзажи густо заселенных городских многоэтажек, магазинов, гипермаркетов различного калибра, все было проникнуто обыденностью и повседневной суетой к которой все давно привыкли и просто не замечали уже если рядом происходит что то необычное, не до этого.
Добровольский был человек среднего роста и телосложения, голубоглазый короткостриженый брюнет. Офицер уверенным шагом приближался к давно знакомому рабочему месту. В дверной скважине громко скрипнула дверь и он вошел с свой большой просторный кабинет, пропахший едким запахом табачного дыма. Обстановка в нем была несколько аскетичной, у окна стоял новенький рабочий стол, пристольная тумба для документов, в которой немало скопилось уже «всякого разного», да и шкаф для верхней одежды, вот собственно и все. Сев за стол он достал пачку «Rothmans» и закурил. Медленно и с наслаждением затянулся горьким дымом и подумал: Почему люди становятся злыми, черствыми, грубыми? Ведь от рождения Бог наделяет человека только любовью и радостью, откуда берется все это? Воспоминая снова будто бы из ниоткуда стали мелькать в его глазах. …..В детстве, лет в 12 у него начали проявляться творческие способности, тяга к музыке, на дворе стояли лихие 90-е, (не подходящее время для такого выбора будущего? Не так ли?) Но родители будучи людьми практичными и напрочь лишенными какой либо творческой искры никогда не воспринимали его увлечение музыкой всерьез, и вдобавок ко всему периодически попрекали этим, дескать музыканты люди нищие и странные, и ни к чему хорошему этот жизненный путь не приведет. Но несмотря на это любовь к музыку, к творчеству и творению его была велика и ничто не могло в этом прекрасном юном возрасте остановить эту глубокую страсть, писать музыку и стихи, становиться немного ближе к богу. Может слова родителей, а может и что то другое повлияло на то, что музыкантом Добровольский так и не стал, а связал свою судьбу с другим, не менее важным делом, защитой людей от зла, может и не совсем в первородном его проявлении, потому как не был экзорцистом и демонов не изгонял, хотя и подумывал об этом уже в более зрелом возрасте, но с тем злом, которое малыми и большими количествами вырывается наружу разъедая душу человека, отравляя его жизнь и в целом общество. По линии матери у него было много родственников, однако жили они далеко и видеть их к счастью приходилось не часто. Дед, будучи человеком строгих правил никогда не проявлял к нему особых чувств, и Добровольский в своей жизни видел его мало, тем более, что и умер он уже давно, осталась одна бабка. Однажды в юности в возрасте около 15 лет родители отправили его на летние каникулы к бабке. Проживала старуха одна в громадной трехкомнатной квартире двухэтажного старого дома невесть кем еще построенного и в какие года. Несмотря на то, что дед давно умер (в этой же квартире) и вещей его в квартире не было, единственным сакральным местом был громадный балкон, где хранился большой деревянный сундук деда. Являясь заядлым охотником при жизни он соорудил себе на балконе верстак, большой стол, поставил диван, сундук, все, что нужно для охоты и почему то после его смерти никто ничего на этом балконе не изменил и не сдвинул, что было зловещим напоминанием присутствия его сущности в доме. В общем каникулы проходили отлично, жаркое южное солнце грело всех желающих любовью и теплотой, награждая отменным загаром. Так прошло около месяца, но в одну жаркую душную ночь Добровольский долго не мог уснуть, то ли от жары, то ли неизвестно еще от чего. На часах было около 2 ночи, а сон все не шел, в квартире было темно и тихо, как вдруг в коридоре послышались чьи то шаги и вздохи возле тумбы с обувью, кто то снимал обувь. Бабка спала, а больше в квартире никого не было, дверь заперта на замок. Немой страх парализовал душу от присутствия неизвестного и необъяснимого, которое явно пришло не с добром в этот мир. На кухне внезапно посуда, в квартире темно, свет погашен, Добровольский включил свет и никого не увидел в коридоре, прошел в кухню, там тоже никого не было. Было страшно, но он снова лег на диван и выключил свет и внезапно на кресле, которое стояло рядом с диваном на котором спал Добровольский он увидел, что в кресле освещенном диском полной луны сидит дед. Оцепенев от страха он быстро вскочил и включил свет, в кресле никого не было. С этого момента до конца каникул ночью он больше не спал. Уехав домой он обо всем рассказал родителям, однако всерьез его никто не воспринял, сочтя все за выдумку. После этого случая Добровольский стал ощущать присутствие потусторонней сущности в своей жизни, а это был первый контакт с ними.
