1.
Алексей с трудом открыл глаза. Сознание медленно возвращалось. «Где я, что со мной?» Из тумана выплыло лицо незнакомца.
– Ну, наконец, очнулся! Я думал, не выживешь! – силуэт незнакомца склонился над ним. – Ты как, в порядке?
– Где мы? – Алексей стал осознавать действительность.
– В плену, у душманов! – после паузы незнакомец представился:
– Рядовой Голиков, Виктор! А тебя, сержант, как зовут?
Алексей попытался приподняться на локтях, но голова закружилась, и он опять опустился на песок.
– Алексей я! И долго я здесь? – он медленно провёл взглядом вокруг и поднял глаза вверх. – Мы что, в яме?
– Да, вас бросили сюда двое суток назад!
– Нас? – Алексей вопросительно посмотрел на Виктора.
– С тобой был ещё один сержант, но его нет уже вторые сутки! Жалко парня, «духи» умеют делать больно!
Только сейчас Алексей обратил внимание на лицо Виктора. Оно всё в подтёках и синяках. Сгоревшая и порванная гимнастёрка едва укрывала тощее и измученное тело солдата.
– И долго ты здесь?
– Не знаю, я сознание терял,.. дни давно перепутал,.. может месяц, мне не говорят!
Алексей закрыл глаза…
Десантно-штурмовая бригада, в состав которой входила разведрота, в которой второй год служил сержант Алексей Орлов, прикрывала один из участков горной трассы, идущей от Кандагара к южной границе Афганистана и уходящей далее к пакистанскому городу Кветта.
Командир взвода старший лейтенант Никитин полностью доверял своему заместителю, сержанту Орлову. Взвод лучший в роте, и в том огромная заслуга сержанта. Алексей на занятиях сам работал до изнеможения и своим подчинённым нежиться не давал. Кто-то роптал, но, оставшись живым после боя, благодарил Бога и своего замкомвзвода за то, что выжил. А он в бою за чужие спины не прятался и «дедовщины» во взводе не допускал. Здесь нельзя быть одному, один не выживешь! Да, учить молодёжь надо, но и перебор – только проблемы!
В соседней части старослужащий переусердствовал в воспитании молодого десантника. Не выдержал парень, ночью зарезал своего сержанта, а сам перешёл к моджахедам. Теперь, может быть, в своих бывших товарищей стреляет. Конечно, не прав был сержант, но в армии слабому духом и телом не место!
А здесь каждый бой, каждый выход – это испытание на прочность. В одном из боёв Алексей уничтожил пулемётный расчёт противника, который прижал их взвод к скалам. Сержант под огнём врага продвинулся с фланга к огневой точке и гранатой уничтожил её, и этим спас не одну солдатскую жизнь. А когда их взвод в атаке соприкоснулся с моджахедами и завязалась рукопашная схватка, прикрыл своего командира. Нож полоснул его, оставив широкую полосу на левой груди в двух сантиметрах выше соска. За тот бой Алексей Орлов был представлен к ордену Красной Звезды. Уже на базе командир взвода тогда разговор имел с Орловым:
– Алексей, через пару месяцев у тебя служба заканчивается! Что ты на гражданке делать будешь? Ты воевать умеешь и хорошо это делаешь, такие солдаты армии нужны! Тебе в военное училище поступать надо, в армии твоё место!
Взводного и командир роты, капитан Чернецкий, поддержал:
– Ты, сержант, лидер, солдаты тебя уважают, и в бою ты мыслишь, как командир. Я тоже советую тебе остаться в армии и учиться, из тебя получится настоящий офицер!
В тот вечер Алексей задумался о своей дальнейшей жизни. Что он на гражданке оставил? Да и всё, что было там, казалось теперь таким незначительным, а служба в Афганистане изменила его. Думать он стал по- другому и к жизни изменил отношение.
Действительно, через два месяца, в мае, исполняется двадцать лет. Но война сделала его взрослым давно, как будто всю жизнь на войне, и нечего не было до этого. А в службе смысл был – Отечество защищать, себя воином чувствовать! В жизни стабильность определялась, но для этого надо было ещё выжить на этой войне!
Только какой ценой выжить? На войне и подлецами становятся, а робкий – это ещё не трус. У каждого выбор есть – воином быть или сломаться. Война быстро проводит эту границу в человеке, она проверяет людей на прочность, и каждый получает свой шанс изменить себя. Душа человека на войне раскрывается сразу и полно, обнажая его до костей, срывая все защиты и маски. И не спрячешься ни от себя, ни от других.
Орлов видел, как неопытные мальчишки становились настоящими бойцами. Видел, как страх убивал человека. Как рождалась в бою настоящая мужская дружба, и смерть видел. За прошедший год почти половина личного состава взвода поменялась. Алексей сам несколько раз сопровождал до Кандагара на «вертушках» груз «200». Больно как было! Утешало одно: не он будет смотреть в глаза матери убитого, не он будет искать слова утешения для матери, потерявшей единственного сына! И разве можно эти слова найти?
Один из офицеров после такой поездки сломался, пить стал и смерть искал. В бою автомат схватит и, не кланяясь, вперёд лезет, орёт и поливает очередями врагов. Думали, заговорённый. Всё бойцов своих поминал, отчаянность безумством сменилась. Комиссовать не успели. Через месяц в цинковом гробу улетел в Кандагар.
А Алексей себя успокаивал. С ним ничего страшного не может случиться. Скоро два года здесь, но только одна случайная пуля погладила его плечо, да тот нож память о себе оставил. Сберегла судьба его, но и предупредила!
Тренировка по метанию ножей закончилась, и Алексей с другом, ефрейтором Юрием Габиным , лежали на плащ-палатке в тени грузовика.
– Эх, Юрка, дембель скоро! Что ты будешь делать на гражданке? – спросил Алексей.
– Чудак ты, Лёха, оторвусь по полной программе, забуду всё это, как страшный сон! – закатил глаза Габин.
– Нет, друг, я спрашиваю, куда работать пойдёшь или учиться?
– Я, Лёшка, к себе на завод. Я там до армии учеником токаря был в бригаде бати. Знаешь, сколько у нас хороший токарь получает? – спросил Юра и сам ответил: – Двести рублей, а то и больше.
– Двести, это здорово. Только я думаю в армии остаться. Пойду в военное училище, офицером стану!
– Что, ещё не навоевался? – спросил Юра, но после минутной паузы добавил: – А ты, Орлов, будешь хорошим офицером!
– Ротный тоже так говорит!
– Ты Чернецкого знаешь, он мужик правильный, раз советует, поступай и учись! – подвёл итог Габин.
Оба замолчали, прошло несколько минут.
– Юрка, слышишь какая тишина? – тихо спросил друга Алексей.
– Ага, слышу! Дизель слышу, «Шмель» к взлёту готовится, сейчас ещё тревогу объявят! Будет тебе тишина! – с усмешкой произнёс Габин.
– Ну, накаркай ещё! – разочаровано протянул Орлов.
И только он это успел сказать, как раздался вой сирены, прозвучала команда тревоги. На взлётной площадке к вертолётам бросились экипажи.
– Что, договорился? – Алексей вскочил на ноги.
