Памела Спайс была отличницей в колледже и университете. Про таких обычно говорят – «синий чулок». Ни вечеринок, ни мальчиков, и боже упаси, выпить алкоголь. Глядя, как нервно она сжимает кулаки, сидя на самом краю дивана, Тео в очередной раз решил, что это не вариант. Не может он жениться на такой мышке, которая шарахается любого громкого звука. Что он будет делать с такой женой? Но с другой стороны, она не будет обузой, если найти ей хобби дома.
– У тебя есть любимое занятие? – Тео решил сразу всё выяснить, но от его голоса девушка вздрогнула и едва не сорвалась к выходу. Подавив тяжелый вздох безысходности, он, как можно спокойнее, продолжил. – Прости, я не хотел тебя напугать, просто мне интересно, чем ты занимаешься в свободное время.
– Я… – голос у неё был под стать самой девушке, дрожащий и тихий. – Я путешествую.
Теодор воодушевился. Это значит, что жена не будет таскаться за ним все двадцать четыре часа в сутки, а то и по нескольку дней он не увидит Памелу.
– Часто ездила за границу?
– Бывало, – уклончиво ответила девушка и насторожено взглянула на него. Гослинг решил сменить тему, дабы ещё сильнее не напугать красотку.
– Не хочешь прогуляться?
– Я не против, – она так быстро вскочила с дивана, что Теодор в очередной раз усомнился в верности решения жениться. Но с другой стороны, любимая женщина замужем, растит сына от его лучшего друга, да к тому же, живёт за тысячи километров. Ему никогда ничего не светило с Эвелиной, а тот вечер был подарком судьбы. Но дальше ласк и поцелуев дело не пошло. И сейчас Тео думал, что так даже лучше, ведь у него сносило башню от поцелуев, а если бы он переспал с Линой, впору было бы верёвку намыливать.
Отвлекаясь от мрачных суицидальных мыслей, Гослинг взглянул на свою «невесту». Синее платье почти полностью скрывало фигуру, не давая возможности даже представить, как всё сложено выше колен. Темные волосы Памела заплела в толстую косу, которая слегка растрепалась, невыразительные туфли-лодочки на низком каблуке тоже были надеты, чтобы скрыть длину ног. Но больше всего его напрягал испуганный взгляд девушки, словно он сейчас накинется на неё и сожрет, как волк красную шапочку.
– Эти цветы моя мать выращивает уже больше двадцати лет, – мужчина показал на экзотические «как их там» бутоны. Девушка наклонилась понюхать, а когда поднялась, то на носу и щеке у неё оказалась пыльца. Совершенно не задумываясь, Теодор поднял руку и стёр «следы преступления» с нежной кожи девушки. И только потом понял, что сделал. Памела смотрела на него круглыми глазами, замерев, как кролик перед удавом. Тут уже мужчина не выдержал.
– Чего ты боишься, Памела? – рявкнул он, заставив несчастную сжаться. – Ты думаешь, я привёл тебя сюда, чтобы изнасиловать?
Она ничего не сказала, ещё сильнее распаляя Гослинга.
– Могу тебя успокоить, ты не интересуешь меня, как женщина! Я люблю другую, но всё же уступил родителям, понимая, что моя любовь так и останется запретной.
Под конец своей гневной тирады Тео понял, что его занесло, но было уже слишком поздно.
– Кому ты нужен?! Неудачник! – она ударила его в грудь и выбежала из сада. Мужчина остался стоять на каменной тропинке, размышляя, какого черта он всё это сейчас сказал. Ведь если Памела откажется выйти за него, он один черт не сможет жениться на любимой. Так лучше уж пусть такая мышка, чем какая-нибудь нудная курица. Тряхнув головой, он быстрым шагом кинулся в дом, желая остановить обиженную девушку.
Она уже успела надеть пальто, когда Тео выскочил в коридор.
– Памела, подожди, – попросил мужчина, потихоньку продвигаясь к двери и пытаясь таким образом перекрыть пути к отступлению. – Извини меня, пожалуйста. Я не должен был говорить всего этого, просто сорвался.
– Зато высказался, что действительно думаешь. Я не обижаюсь. Честно, но свадьбы не будет, – ответила девушка и прихватила свою сумочку.
Теодор запаниковал, понимая, что дальше всё может быть только хуже. Когда девушка остановилась возле него, не сдвинулся с места, прижимаясь спиной к двери. И непонятно, то ли свет, льющийся через занавески, сделал её глаза не голубыми, а серыми, то ли ему так этого хотелось, что он придумал. Но когда Памела подняла голову и взглянула на него, Тео показалось, что он видит перед собой Эви. Повинуясь импульсу, он сжал двумя пальцами её подбородок, ещё выше поднимая голову, и медленно наклонился, мечтая, чтобы эти пухлые губы раскрылись в желании, и ликуя, когда она ответила на поцелуй. Нежное касание словно снесло крышу у него. Совершенно перестав соображать, он прижал девушку к себе, углубляя поцелуй, заставляя её откинуться назад. Руки всё сильнее сжимали тонкую талию, почти впечатывая Памелу в мужское тело, ясно давая ощутить своё желание. Девушка перестала напрягаться, отвечая на поцелуй, и спустя несколько секунд застонала, окончательно сдаваясь на его милость. Теодор всё целовал и целовал её, с губ перейдя на щеки, шею и мочку уха.
– Тео, – простонала Пэм, гладя его шею и затылок. Видимо, он окончательно спятил, потому что произнёс совершенно не то, что собирался, и в итоге поплатился за это.
– Лина, – он опять поцеловал нежную кожу за ушком, и только спустя минуту понял, что что-то не так. Девушка в его руках словно окаменела. Оторвавшись от сладкого местечка за ухом, он взглянул ей в глаза, и в то же мгновение голова дернулась от звонкой пощёчины. Тео отступил в сторону, выпуская Памелу из рук, и непонимающе глядя в её наполненные слезами глаза.
– Меня зовут не Лина, Теодор! – подхватив свою сумочку, которую уронила в порыве страсти, девушка рванула на себя дверь и выскочила наружу, оставляя после себя только горящую щеку и легкий аромат французских духов.
Как такое могло случиться с ним? Он назвал свою будущую жену именем девушки, что уничтожила его душу и раздавила сердце. Сколько можно убиваться по миссис Спарк? До сих пор он просыпался ночью после недетских сновидений и бежал в душ, снимать напряжение. Да, за это время Теодор не сделался монахом, были девушки, и даже довольно симпатичные, но каждый раз после бурной ночи он мысленно возвращался к глазам цвета грозового неба, губам, сладким, как клубника, и мягким, шоколадного цвета, волосам. Какого черта?! Никогда ничего она не обещала ему, но он всё продолжал считать себя преданным. А теперь, из-за этого, его женитьба под угрозой.
Чёрт! У малышки тяжелая рука! Щека до сих пор горела от удара. Необходимо придумать, как он попросит прощения за то, что забылся настолько, что назвал её чужим именем. Развернувшись, Теодор побрёл в гостиную и уже начал подниматься по лестнице на второй этаж, как в заднем кармане джинсов завибрировал телефон.
