Италия. Тоскана. 2020 год
Жёлтые обшарпанные стены маленькой комнаты морально давили на меня. Кроме того, еле работающий потолочный вентилятор никак не мог исправить ситуацию – было очень душно. К тому же, сильно пахло мусором. Запах тянулся из крохотного приоткрытого окошка, который являлся ещё и источником света, помимо лампы, стоящей на простом фанерном столе. Отвратительно.
В комнате было двое: Я и Михаэль – мой визави. Два стула, один стол – вся мебель, которая здесь была, не считая охранника, стоящего рядом с входной дверью.
Заметив мои недовольные взгляды, Михаэль попросил молчаливого пса покинуть комнату. Теперь мы остались только вдвоём.
– Господин Иномарáто, не найдётся зажигалки? – спросила я, одарив его лукавой улыбкой, двумя пальцами обхватила сигарету, при этом не сводя взгляда с брюнета.
– Не думаю, что курить здесь – это хорошая идея, – уверенно ответил он, опираясь локтями на край стола.
Напротив меня сидел красивый и статный итальянец, прожигающий меня своими карими, с янтарным отливом, глазами. Его белая, накрахмаленная рубашка никак не сочеталась с этим интерьером. Впрочем, как и моё чёрное платье.
– И всё же? – закинув ногу на ногу, требовательно спросила я.
Он старался смотреть мне в глаза, но всё же иногда его взгляд оказывался прикован к моему декольте. Задёргав своими скулами, итальянец достал из кармана штанов зажигалку, позволяя мне прикурить мой вишнёвый Ротманс.
– Здесь нет пепельницы.
Делая первую затяжку, откидываюсь на спинку шаткого стула, выдыхая дым в сторону. Пепел стряхивается на пол.
– Теперь мы можем поговорить? – брюнет спокоен и сдержан, хотя я прекрасно его знаю, он умеет взрываться так, что кровь закипает прямо в венах.
– Пожалуй.
Прежде чем сыпать своими бесконечными вопросами, Михаэль достает из кармана штанов диктофон и включает его. Наши взгляды снова встречаются.
– Я буду записывать наш разговор, с твоего позволения, – с некоторой мягкостью произносит он, поправляя часы на запястье своей левой руки.
– Разве мои отказы здесь хоть что-то значат? – легкая ухмылка и очередная затяжка.
Несмотря на ужасную духоту, мне стало легче, стоило выкурить половину сигареты. По завершению ритуала окурок был брошен на пол и затоптан подошвой моих чёрных туфель.
– Ты понимаешь, что ты здесь не просто так, и… – но договорить он не смог, поскольку был перебит.
– Да уж, твой кортеж из ласковых прислужников доходчиво всё объяснил, – потирая свои запястья, на которых красовались следы от мужских рук, снова взглянула на своего визави. – Обучи их манерам, Михаэль.
– Сейчас речь не об этом, но прошу простить их, они новички, – ответил итальянец в свое оправдание. – Что ты делаешь здесь, в Тоскане?
– Мы перешли к допросу? – от меня снова следует издевательская насмешка вместо адекватного ответа.
– Да.
– Занимаюсь своими делами, хотела купить виноградник.
Восседая на стуле с идеально ровной спиной, скрестила руки на своей груди, внимательно разглядывая мужчину. В последний раз я видела его пару лет назад, когда просила его о помощи, но была отвергнута им и его семьёй.
Сын лучшего друга моего отца, обещавший мне кров и помощь в любое время, вышвырнул меня, стоило переступить порог его дома. Это не забылось.
Он заметно нервничал и переживал, то и дело, дергая под столом своей ногой и активно жестикулируя своими руками во время разговора. Ох уж эти итальянцы.
– Два убийства, Моника. Два. И это за последние 2 недели, – он начинал нервничать всё больше, от чего вена на его виске вздулась ещё сильнее. – Наших людей убивают. И чудесным образом всё совпадает с твоим приездом.
– Подозреваешь меня? – иронично улыбаясь, встаю с места и огибая стол, становлюсь позади мужчины.
Стоит опустить свои руки ему на плечи, как ощущаю всё его напряжение. Запускаю руку в его густые темные волосы, склоняясь над самым ухом, чтобы перейти на шёпот.
Он сидит неподвижно, пытаясь сохранить свое хладнокровие, но сердце выдаёт его с потрохами. Проводя левой рукой от плеча вниз, до самой груди, останавливаюсь и чувствую, как колотится сердце итальянца.
– Я говорила, что я буду мстить всем. В отличии от вас, я следую законам, – томно прошептав, слегка прикусываю мочку его уха, а затем целую в щеку, которая покрыта трехдневной щетиной.
– Они ни в чём не виноваты, Моника… – он закрывает глаза и нервно сглатывает, когда я своими ногтями провожу по его шее, доводя до мурашек. – Вендетта – это кровная месть, только вот главного виновного ты почему-то не тронула.
В мгновение рука слегка сжалась на его горле, а глаза наполнились яростью и злостью. Желание его придушить прямо здесь и сейчас становилось все больше и больше, особенно когда он не предпринял ни единой попытки сопротивляться. Через пару мгновений хватка была ослаблена. Я вернулась на своё место, презрительно глядя на Михаэля.
