Глава 1. Ритуал посвящения
Начало важных событий стоит отмечать посещением святынь, учили нас. И мы шли к своим святыням, когда нас вели нужда, печаль или благодарность.
Новый этап в жизни девушки-шинигами, которая встретила шестнадцатый оборот мировой оси, тоже должен быть освящен, решила я. Тихонько поднимаюсь по древним ступеням храма, залитым солнцем. Дергаю ручку массивных резных дверей и проскальзываю внутрь. Меня укутывают сладкие ароматы фимиама и ладана с лёгким флёром из хвойных нот. Как это по-особенному прекрасно и естественно, если мы у кромки леса!
С тишины начинается звучание нежнейших и чистых голосов, затевающих песнопение. Люди и шинигами стоят внутри благоговейно и молча, каждый со своей нуждой, мыслью, просьбой… Иногда мы сливаемся в общей песне, и это окрыляет. Я стою у колонны с любимыми изображениями девушек и юношей в длинных одеждах, рассматриваю их одухотворенные и чуткие лица, на которых едва угадывается озорная улыбка. У некоторых фигур на бедре можно увидеть тщательно прорисованные перевязи с духовным оружием.
Пробегаю взглядом по стенам и сводам храма, по молящимся. Собираюсь с мыслями и открываюсь Небу максимально, обращаюсь к нему. Я хочу почувствовать себя девушкой по-настоящему, в отношениях. И это потрясающе, волнующе и страшновато. Мне нужна поддержка, ведь у меня никого нет больше, чтобы объяснить правила и особенности моей новой жизни. Я шла сюда, чувствуя, что должна тут быть сейчас и что всë решится.
Молитву ведёт молодой священник в длинных чёрных одеждах. Силён, мягок и гибок его чистый голос, ясен лучистый взгляд, а в недрах зрачков при взгляде на меня – всполохи озорного пламени.
Нам скоро идти к нему – нужно поклониться священному шару в его руках и коснуться этой божественной сферы, чтобы получить капельку силы Двуединого и передать ему своë почтение.
Вереницей выстроился народ к алтарю. Каждый отходящий получил что-то – во взгляде, в тихом слове, вместе с искрой божественной силы.
– Останься после обряда, – шепчет мне священник, когда я мысленно произнесла слова уважения Двуединому и убрала ладони с гладкой полупрозрачной сферы.
Возвращаюсь на свое место, взволнованно оглядываюсь на него, на оставшихся немногочисленных людей, на прекрасных, по-эльфийски поющих… Я не ошиблась! Он знает. Он может провести ритуалы, хоть мне и сложно это представить.
И правда. Когда последний человек вышел и тяжеленные двери со скрипом встали на место, отрезав нас от остального мира, я встретила взгляд священника и снова шагнула к алтарю. Приблизилась под его ласковым и торжественным взглядом. Вложила руку в его протянутые ладони. Сердце взволнованно забилось, и стало неловко смотреть на его открытое, умное лицо.
– Поволнуемся вместе? – предложил Энрис неожиданно и погладил мои пальцы подушечками своих.
Я почувствовала, как у меня краснеют щеки, но кивнула, улыбаясь в ответ.
Энрис легонько потянул меня к себе, намекая на объятие.
– Можно тебя обнять? – спросил он вслух, словно впервые.
Я удивилась, но послушно обвила его шею руками, позволяя коснуться своей талии и прижать ко вкусно пахнущему восхитительно стройному и сильному телу. И мне снова стало как-то по-особенному хорошо. Сама гармония струилась по венам в такие минуты.
Энрис убаюкивающе гладил мою спину, и я расслаблялась, млея от его касаний. Осмелилась почти на святотатство – погладить в ответ его длинные, шелковистые волосы. Он довольно промычал что-то малоразличимое.
– Так тебе хорошо?
– Да… – честно отвечаю я, чувствуя на себе его ласковые и чуткие руки.
– Нам дали жизнь и дали тело, – заговорил мужчина. – И поручили пользоваться ими мудро. Бережно, любя, зная, что мы делаем и как. Нам дали лишь одну жизнь, и этот подарок – ценный. Чтобы мы не тратили его, у нас есть возможность копить и перенимать опыт друг друга. Для этого и определили наставничество. Вам, шинигами, как более чутким, дана возможность спрашивать обо всём или узнавать, ощущать и постигать самостоятельно. Раз ты здесь… Скажи, кто тебе ближе из нашего священства, юная шинигами?
Мне вспомнились знакомые лица. Веселые, беззаботные, сильные и харизматичные, опасные и мудрые лица ребят из земных служителей Двуединого. Плечистый и крепкий Харр, смешливый и яркий Кэлар, тонкий и чопорный на первый взгляд Энрис (я снова встретила его взгляд и едва не утонула в нëм в этот момент), вспомнила остальных девушек и мужчин.
Меня всегда тянуло к Энрису.
Я знаю, о чëм он спрашивает: доверяю ли я ему настолько, чтобы пройти с ним вместе очень личную часть пути, которая свяжет нас надолго. Хочу ли я, чтобы это был именно он, или мне будет удобнее довериться кому бы то ни было другому. Но он уже и сам давно знает ответ, лишь желает убедиться.
– Я хочу выбрать тебя, если ты не против.
– Не против, – хмыкает мужчина. – Но сразу скажу, что решил вести только тебя. Тот же Кэлар не ставит ограничений себе или своим шинигами, но мне от такого не по себе. Раз я узнаю тебя весьма… близко, я хочу дать нам шанс на что-то большее в перспективе.
Это обещание соответствует моим представлениям об отношениях. Я киваю. Энрис улыбнулся в ответ.
Он поднимается на одну из ступеней, ведущих к алтарю, и касается моих волос и лица. Я млею от его прикосновения и подставляю щеку.
– Ты перестала быть дитём, и сейчас тебе даётся большее. Благодарю, что выбираешь меня, и обещаю не причинить тебе вреда, позаботиться и оберегать, рассказать, что знаю, и указать тебе направления на дорогах, которые открываются перед тобой. Мир велик, но ты не одна перед его лицом, и будет дано тебе напутствие, чтобы в дальнейшем шла ты зрячей, могучей и гибкой. Даётся тебе, шинигами Кайра, право выбора, право принятия решений, право знать и просить, ошибаться и постигать. Примешь ли новый путь сейчас, шинигами?
– Да, – отзываюсь я, и Энрис протягивает мне руку снова.
Я беру его ладонь, и он приглашает меня подняться на ступеньку, чтобы встать с ним вровень.
– Добровольно ли твоё ученичество?
– Да, Энрис.
– Назови свой возраст, шинигами.
– Семнадцать оборотов мировой оси.
– По завету Двуединого проверь, верно ли ты понимаешь своё же сердце.
Энрис чуть склонил голову, словно демонстрируя готовность принять любой мой выбор. Одновременно я заметила смущение на его лице.
Как он, такой уверенный, тоже смущается?!
Вот и настал долгожданный момент древней, почти забытой в наши дни традиции. День, окутанный тайной и долгожданный для прежних шинигами, которые нередко становились парами служителей Двуединого.
Однажды вычитав про этот ритуал в библиотеке, я тысячу раз представляла его себе, в то же время не смея представить. В тот день Энрис застал меня, поражённую, с этой книгой, и я чуть не умерла от стыда. Но мужчина молча забрал книгу и неожиданно подмигнул, уходя.
