ПРОЛОГ
Кейман Крост каждое утро просыпался с надеждой, что девушка мертва.
Он никому не говорил о своих ожиданиях, прекрасно понимая, как будет выглядеть. Но неизменно несколько секунд смотрел в потолок и представлял, как все упростится, если Деллин Шторм погибнет на Земле.
Ведь есть там какие-то смертельные опасности, верно? Ее может сбить железная колесная машина, или убить какой-нибудь ненормальный из-за пары монет, а еще она может отравиться, или подхватить опасную болезнь, или... демон, ему в такие моменты становилось стыдно, потому что желать смерти юной девушке, ни сном ни духом не ведающей о существовании его мира - слишком даже для Кеймана.
Но ничего с собой поделать он не мог. В конце концов, он ненавидел не столько Деллин, сколько сам факт того, что она существовала. Что неведомая сила вообще создала эту девушку, закинула на Землю и с каждым днем приближала его к моменту встречи с ней. Была в этом какая-то ирония, злая и жестокая.
С каждым днем тонкая нить под стеклянным колпаком становилась все крепче и крепче, сияла ярче. Каких-то десять лет назад нить Деллин Шторм едва можно было различить в абсолютной темноте, а сейчас приходилось накрывать капсулу плотной тканью, чтобы можно было хоть немного поспать.
Утренний ритуал был ему привычен и даже настраивал на нужный лад: подняться, стащить ткань с колпака, бросить короткий взгляд на нить, и отправиться в душ, чтобы успеть к самому началу совета или занятий в школе.
Не в этот раз, магистр Крост.
Этот момент столько раз ему снился, что в реальность увиденного поверилось не сразу.
Но нить Деллин Шторм действительно изменилась, теперь она сияла так, словно вот-вот грозилась разнести стеклянную крышку капсулы. Она пульсировала, переливаясь всеми цветами, и от света делалось больно глазам.
Очень захотелось выругаться, но Кейман сдержался. Рано или поздно это случилось бы, рано или поздно портал к Земле должен был открыться.
Кейман Крост ненавидел Деллин Шторм больше жизни. Но вынужден был ради нее этой жизнью рискнуть.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Анекдот гласит: человек с дислексией и дисграфией пишет письмо не Санте, а Сатане.
Это про меня.
Я всегда была особенной. Так говорила мама, ведь для каждой матери ребенок - единственный и неповторимый. Но на самом деле я была никакой не особенной, а просто больной. Дислексия, дефицит внимания, слабая память, отвратный иммунитет. "Переведите ее в специальную школу", - говорили все. Мама не сдавалась. Могла весь день учить со мной стихотворение или неделю объяснять одно и то же правило математики.
- Не позволяй никому обижать себя, - говорила она. - Ценность человека не в том, насколько быстро он решает примеры или с каким выражением читает текст. Значение имеют только поступки.
Ну, я и поступила. На работу, уборщицей, потому что выпускные экзамены сдала едва-едва. Оно и ожидаемо: очень сложно писать сочинения и тесты, когда буквы на бумаге пускаются в пляс и отказываются складываться в слова.
Но я смирилась, не всем же быть учеными. Кто-то должен складывать полотенца и убирать номера в гостиницах. Если бы я не искала плюсы в любой работе, я бы уже скатилась в пучину депрессии. Но что такое работа? Подумаешь, всего лишь треть жизни. Остается столько времени!
На аудиокниги, например, я обожаю их слушать. На фильмы, на музыку. На все, что не требует до головной боли всматриваться в прыгающие строчки или сосредотачиваться и запоминать. Пожалуй этот мир все же прекрасен, за исключением осени и весны. Именно тогда мой слабый иммунитет давал больше всего сбоев, и я постоянно то кашляла, как курильщик со стажем, то шмыгала носом в бессмысленных попытках хоть что-то унюхать.
Но сегодня, как ни странно, нос дышал. Хотя лучше бы насморк и дальше продолжал меня терзать потому что на кухне какой-то идиот умудрился выбросить горящий соус в урну с бумагой, из-за чего все помещение заволокло мерзким черным дымом, а постояльцам в срочном порядке оплатили завтрак в ближайшем ресторане.
Но именно из-за того, что мой насморк взял выходной, я и почувствовала еще один странный запах, никак не напоминающий гарь.
Запах озона? Грозы? Дождя?
Ничего особенного, разве не бывает в конце лета грозы? Вот только в крошечное матовое окно в ванной виднелось яркое августовское солнце, а я была занята тем, что чистила глянцевые поверхности кранов, смесителей и полотенцесушителя.
Сначала подумала, что это новое средство какое-то, мало ли, что там закупили. Но все было как обычно. Показалось?
Потом раздались шаги.
От неожиданности, когда в мокром зеркале появилось отражение мужчины, я выронила из рук пульверизатор и подскочила. Черт, клиенты умеют появляться не вовремя. Все нетерпеливые, все с дороги. Ну вот приехал ты раньше часа заселения, зачем мешаешь людям работать? От того что будешь стоять над душой я быстрее не закончу.
Украдкой я взглянула на него. Богатый. Спортивный, строгий темно-синий костюм смотрится неродным. Темные волосы зачесаны назад, на лице легкая небритость. Глаза... отсюда казались черными, а еще в них отражался свет и казалось, будто где-то в глубине вспыхивают и гаснут искры. И кольцо на руке - с большим черным камнем.
Ух, ну и постоялец. Или звезда какая или бизнесмен из особо крутых.
- Я скоро закончу, - пробормотала я.
Но вместо дежурного "угу" или повелительного "побыстрее" он вдруг спросил:
- Ты Деллин Шторм?
- Да, мы знакомы?
Сначала сердце совершило кульбит. Неужели отец? Я много раз представляла себе как меня находит давно потерянный родитель и увозит в закат на шикарном лимузине. Но это был бы бред. Сказки в реальности не случаются.
- Сколько?
- Что?
- Сколько я должен заплатить, чтобы ты осталась на ночь?
- Что-о-о?!
Нет, это уже ни в какие ворота. Заигрывание с горничными мне было не в новинку. Иногда девочки действительно встречались с гостями за подарки или чаевые, а может, за надежду на светлое будущее, но вот так откровенно не предлагал никто! К тому же, если старшая бы узнала, мигом отправила на улицу пинком! Да и гости вели себя все же сдержаннее. Могли шлепнуть по заднице, могли предложить поужинать или позвать на кофе, но так...
- Имейте совесть! - воскликнула я. - Я не шлюха, а горничная. Это разные вещи.
- Да? И в чем разница?
- В том, что горничная честно зарабатывает себе на хлеб.
- А шлюха нечестно?
Он загнал меня в угол.
- Значит, ты этим не промышляешь. Хорошо. Идешь со мной.
Я замерла с открытым ртом. От одной встряски к другой. Если я "этим" не промышляю, куда я должна идти с ним?!
- Все, я звоню в полицию! - не выдержала моя душа, перепугалась.
Правда, номер набрала на всякий случай не полиции, а старшей. В мои планы не входило скандалить с каким-нибудь мстительным миллиардером или политиком. Я еще жить хочу, желательно спокойно.
