Сент-Клементе, Калифорния, США, 2016 г.
Зарево над ночным Сент-Клементе окрашивало небо в багровые тона, воздух рвал вой полицейских сирен. Без остановки грохотали выстрелы, время от времени гремели редкие взрывы – национальная гвардия заканчивала зачистку центра.
Я осторожно наблюдал за обстановкой, присев сбоку от выбитого взрывной волной окна и положив автомат цевьём на подоконник.
В паре метров от меня двенадцатилетняя девочка, что-то напевая себе под нос, старательно соединяла проводками бруски пластиковой взрывчатки, распиханные по карманам разгрузки находящегося без сознания нацгвардейца.
Недлинные русые волосы, заплетённые в два смешных хвостика; пусть уже изрядно замаранная, но аккуратная форма местной школы. Казалось бы – обычная маленькая девчушка…
Чьё детство, как и нормальная жизнь всех местных жителей, закончилось позавчера.
Кто в этом виноват? Уж точно не я. Пусть я и бросил первую искру, но пламя раздул кто-то другой.
– Кха… кха… Я… – оглушённый электрошокером нацгвардеец пришёл в себя. – Где я? Что… Что происходит?
– Привет, мистер! – добродушно улыбнулась девочка. – Вы находитесь в доме четыре по Роуз-авеню. А происходит здесь подготовка к нападению на войска карателей. В данный момент я соединяю бруски взрывчатки С4, как меня научил Алекс…
– Что за… Да кто вы… Да кто вы вообще такие?!
– Меня зовут Эвелин, мистер, – вежливо представилась девочка, не прекращая своего занятия. – А вон там у окна с винтовкой сидит Алекс.
– А ну немедленно отпустила меня, сопля, иначе я тебя…
Улыбка Эвелин стала чуть виноватой. Она достала электрошокер и коротко ткнула им в шею нацгвардейца, от чего тот захрипел и задёргался.
– Ты труп, дрянь… – немного отдышавшись, сиплым голосом произнёс пленник. – Я убью и тебя, и всех…
– Так уже, мистер, – охотно поведала девочка. – Позавчера ваши друзья-каратели убили на площади папу. Вчера ваш патруль расстрелял маму.
…А сегодня я убил двух уродов, которые тащили её к себе в фургон.
Даже в темноте было видно, что нацгвардеец побелел как полотно и его начала бить крупная дрожь.
– П-послушай, девочка… – тон его голоса резко изменился. – Т-ты, отпусти меня, о’кей? Славная хорошая девочка… А я…
Эвелин снова с улыбкой ткнула пленника шокером в шею.
– Вы что – ещё не поняли, мистер? Я теперь никого из вас не отпущу. Алекс научил, что с вами можно делать – с погаными янки, как вас называл мистер Уокер. Мистер Уокер говорил, что вы когда-то всех нас предали и продали. Я раньше не понимала о чём он, а вот теперь поняла. Моя мама говорила, что это глупости, но это неправда, я теперь знаю. – Девочка наклонилась к уху нацгвардейца и перешла на шёпот, не прекращая улыбаться: – А ещё моя мама говорила, что если тебе плохо или больно, то нужно улыбнуться и станет легче. И вот это – правда. И знаете что, мистер? Я ведь теперь всегда буду улыбаться.
Вдалеке послышался шум моторов.
– Иви, заканчивай, – произнёс я.
Девочка соединила последние проводки, встала и отряхнулась.
– Готово, Алекс.
Я отошёл от окна и быстро проверил, как эта девчушка справилась с задачей. А справилась она на удивление замечательно – никогда бы не подумал, что двенадцатилетняя школьница может так хорошо разбираться в электротехнике…
– И где ты только такому научилась, Иви? – произнёс я, вздёргивая нацгвардейца на ноги и подтаскивая к окну.
– А я свой первый гаджет ещё в первом классе собрала, – охотно сообщила девочка. – И потом в разных конкурсах участвовала и призы брала. Куклы никогда не любила, а вот конструктор собрать или там ещё что-нибудь – завсегда. Я раньше всякие модельки и забавные игрушки собирала, но теперь-то знаю, что лучше бомбы делать. Бомбами можно убивать янки, а это так круто.
Три дня назад мне стало всё равно. И с тех пор это чувство не проходило – мне было плевать абсолютно на всё. Но даже сейчас я бы не хотел знать, что сдвинулось в голове этой маленькой девчушки – это меня по-настоящему пугало… Первые полчаса после того, как я её подобрал, она была, можно сказать, «нормальной» – находилась в ступоре, смотрела пустым взглядом в никуда, молчала и не выказывала ни единой эмоции. Зато потом… Потом она была прежней – такой, какой была ещё неделю назад. Нет, она не сошла с ума, но…
И вот сидит себе эта Эвелин, улыбается, что-то тихонько напевает, что-нибудь рассказывает, но ты знаешь – у неё убили всю семью, сожгли дом и отобрали прежнюю мирную жизнь.
И она ведь это прекрасно понимает и осознаёт.
Что же она сейчас видит перед собой – что за сон, мир или фантазию? Может быть, там всё происходит невзаправду, или она никого не теряла? Или, может быть, там у неё есть миссия получше, чем одна сплошная слепая месть? Что за мир она создала в своей голове, заснув наяву в окружающем кошмаре, и какими тенями подсознания населила его?..
Я подтащил нацгвардейца к разбитому окну и развернул к себе лицом.
– Что… Что ты задумал? Н-не надо, парень… – нервно сглотнул человек, который ещё несколько часов, весело хохоча, вместе со своими товарищами стрелял по мирным жителям, которых просто взяли и объявили вне закона.
Не знаете, насколько весело ехать в «Хамви» по улице и палить по домам из крупнокалиберного пулёта? Вот и я не знаю. А этот мистер знает. Я знаю – ему это понравилось.
Но и мне тоже сейчас кое-что понравится.
– Да так! – Я выпустил его из захвата и сделал шаг назад. – Кто нам мешал, тот нам и поможет.
Я со всей силы пнул нацгвардейца в живот, и он с воплем вылетел из окона второго этажа, рухнув на спину прямо на дороге.
Я надел на голову армейскую каску, поправил на себе трофейную нацгвардейскую форму и взял ракетницу. Прицелился в кучу мусора недалеко от лежащего на дороге нацгвардейца и выстрелил в неё из сигнального пистолета, подавая сигнал – рацией пользоваться было нельзя. Эфир вовсю глушили, а те частоты, что не глушили – плотно прослушивались федералами.
…Колонна из двух бронемашин нацгвардии остановилась в полусотне метров от меня. Я в трофейной форме сидел около кучи горящего тряпья и с выкинутым мной пять минут назад из окна гвардейцем.
Конечно, учитывая, как федеральные войска сейчас действуют, риск получить очередь из пулемёта без всяких разговоров была крайне велика. Но как я заметил, если в людей в гражданской одежде нацгвардейцы стреляли часто и охотно, то вот людей в военной или полувоенной форме сначала хотя бы наскоро допрашивали, чтобы не зацепить своих. Как я выяснил из допросов пленных – в Сент-Клементе введена одна-единственная 37-я бригада национальной гвардии из Мичигана.
