Если бы кто-то еще год назад сказал Нику, что он так скоро привыкнет к своей новой жизни, он бы не поверил.
Однако это было так. Вообще-то все новички в Форт-Диксе привыкали очень быстро, потому что думать о посторонних вещах, жалеть себя и надеяться на лучшую долю здесь было просто некогда – днем учеба, ночью сон, в свободное время тоже учеба, поскольку дополнительные занятия в Форт-Диксе поощрялись.
Считалось, что принести родине пользу может лишь тот, кто не щадя себя старается стать лучшим во всех дисциплинах. К тому же дополнительные занятия повышали шансы при сдаче нелегких выпускных экзаменов, которые сильно отличались от того, что называлось экзаменами в обычных учебных заведениях.
Многие после подобных испытаний попадали в госпиталь, и это означало, что почетного шеврона им не видать до отправки в действующие части.
Те же, кто успешно преодолевал все трудности, получали отличительные знаки лейтенантов и в придачу неограниченную власть над своими менее усердными или не столь удачливыми товарищами.
А еще они получали главную привилегию – не бояться никого и ничего.
«Всего два года, Ник. Всего два года – и весь этот кошмар кончится», – говорил себе Ламберт в первые месяцы, которые казались ему сущим адом. Каждый прожитый день он считал личным достижением, а когда к нему приезжали дознаватели из Службы имперской безопасности, Ник радовался как ребенок. Ну как же – полдня он сидел в прохладном кабинете и отвечал на вопросы, в то время как учебные роты, наевшись концентрированных витаминов, выходили на выполнение долгих тренировочных программ.
Правда, работа с дознавателями тоже была не такой уж легкой. Время устных разговоров давно прошло, и всю информацию о цивилизации Новых Территорий из Ника выкачивали с помощью хитрых приспособлений, вводя его в состояние сна и стимулируя мозг нейрорезонаторами.
После трехчасового сеанса он чувствовал себя так, будто пропьянствовал весь предыдущий день. Поэтому до самого отбоя Ламберта уже никто не трогал, и он спал в казарменном помещении как убитый.
Как-то, еще до поступления в Форт-Дикс, Ник поинтересовался у дознавателей, что дают эти сеансы, и ему показали отрывок наговоренного им текста. Это был точный пересказ главы из книги, которую он прочитал в пятнадцать лет.
Ламберта поразило, каким чужим и безразличным звучал в записи его голос. Он совершенно себя не узнавал. Зачем сотрудникам СИБ понадобилась книжка его юности, он не понимал, однако давно уже перестал удивляться всеядности этих джентльменов. Они интересовались всем, даже формой столовых приборов и самой популярной расцветкой презервативов, составляя психологический портрет своих дальних родственников.
Названия планет, государства, политические союзы и общенациональные праздники – все эти данные аккуратно укладывались в составляемую сотрудниками СИБ большую модель Новых Территорий. Чем точнее эта модель отвечала бы реальному положению вещей, тем более эффективными должны были стать действия примаров в установлении контакта с родственной нацией.
Что касается самого Ника, то он поначалу несколько растерялся в новых условиях и сгоряча предлагал примарам действовать немедленно. Он вызывался стать посредником на переговорах с правительством Объединения Англизонских Миров, самого большого государства в мире Новых Территорий. Однако работавшие с Ником люди лишь вежливо благодарили его, чем и ограничивались. Уж они-то понимали, что устремления отдельного гражданина могут не совпадать с желаниями и планами политической элиты и что никакие общие корни еще не являются гарантией дружественных контактов.
Когда до Ника наконец дошло, что у сотрудников СИБ на все есть свои собственные взгляды и никто не собирается бросать флот на прорыв к его родным планетам, он был немного разочарован.
– Выходит, я попаду домой не очень скоро, сэр? – спросил он однажды майора Фонтена, который занимался с ним дольше других сотрудников.
– Может так случиться, что вы вообще никогда туда не попадете, Ник.
– Что же мне тогда делать? Как жить?
– Живите, как хотите. Имперский институт мозга намерен изучать вас наиболее щадящими методами. Это самое простое, что вы можете выбрать. Вам будет обеспечено самое комфортное проживание и даже контакты с молодыми женщинами, чтобы проверить…
– Нет-нет, сэр! Только не это! – прервал Фонтена Ник. – То же самое со мной проделывали и урайцы… Это для меня не свобода…
– Тогда чего же вы хотите?
– Я хочу пойти в армию.
– В армию? У вас свои счеты с урайцами или вы воспылали любовью к Примарской Империи? – На лице майора появилась циничная улыбка, свойственная людям тайных профессий.
– Наверное, личные счеты, сэр, – неуверенно ответил Ник.
– Хорошо, мы можем посодействовать, чтобы вы попали в одну из пехотных частей. Правда, в боевых действиях вы начнете участвовать не раньше чем через год. Это опять же связано с намерением Института мозга снять у вас кое-какие нужные им показатели. Да и наши беседы еще не окончены.
– Но я военный пилот, сэр.
– Да, Ник, я помню об этом. Но здесь вам придется серьезно переучиваться, и даже после этого вам вряд ли доверят что-то новее устаревших штурмовиков «браво-14». Семь-восемь рейдов – это все, на что хватает пилотов «браво», после чего они уже не возвращаются с задания. Вам нравится подобная арифметика?
– Не очень, – признался Ник. – Тогда, быть может, раз мне все равно нужно учиться…
– Ну-ну, я слушаю…
– Мог бы я стать «корсаром», сэр? – осторожно спросил Ник.
– Стать специалистом технического обеспечения – да.
– Нет, сэр. Меня интересует настоящая боевая работа. Я хочу штурмовать суда и стрелять из огромной пушки…
– Вы не вышли ростом, Ник. Это раз. У вас были серьезнейшие ранения – это два. И, наконец, третье – у вас есть родственники среди граждан враждебного государства Урайи.
– Какие родственники, сэр?
– Но вы же сами рассказывали, что, когда урайцы вас исследовали, они принудили вас к сожительству с тремя молодыми женщинами, которые впоследствии забеременели.
– Это был всего лишь эксперимент, сэр, и юридических прав на меня эти девушки не имели. Наш брак никак не регистрировался…
– Я не о девушках. Я имею в виду детей, которые у них родятся. Вы могли бы стрелять в собственных деток, Ник, даже если зачали их против собственной воли?
Ламберт представил трех пухлых младенцев и рядом с ними маньяка из фильма «Кишшес-237». Младенцев было жалко.
– Значит, и сюда мне дорога закрыта, – погрустнел он.
– Ну почему же, – улыбнулся майор. – Ваш рост метр семьдесят девять, а нужно метр девяносто пять. Недостающие сантиметры вам легко подтянут в учебке, это не проблема. То же касается ваших застарелых травм – немного хороших препаратов, внимание опытных остеопатов, которые способны творить буквально чудеса, и, я уверен, учебные нагрузки станут вам вполне по силам.
