Глава первая
Секретная миссия
Западное побережье США, середина 60-х годов XX века. Борт американской атомной субмарины «Гоуст»[1].
– Она не тонет, сэр! – воскликнул старшина Тони Канетти и его громовой голос эхом отозвался в ночной тиши.
Луч прожектора высветил на поверхности моря какую-то коробку, привязанную длинным шнуром к корпусу подводной лодки. По всем расчетам она должна была затонуть, но, по непонятной пока причине, продолжала оставаться на плаву. Внутри коробки находился имитатор головной части русской крылатой ракеты, который после отделения и погружения предстояло найти на морском дне с помощью глубоководного аппарата.
– Кто не тонет? Лодка? – прозвучало откуда-то сверху и все, кто стоял на корпусе подводного атомохода, посмотрели на верхнюю часть рубки.
– Какого черта вы тут делаете, лейтенант? – ледяным голосом произнес капитан субмарины Эдвард Бест и проорал в переговорное устройство:
– Старпом! Я же сказал: никого не пускать наверх! Что не ясно?
– Виноват, сэр! Сейчас разберусь! – раздалось в динамике и тут же откуда-то из чрева лодки донесся душераздирающий рёв старпома, завершившийся какими-то недобрыми пожеланиями в адрес матери лейтенанта:
– …твою мать!
– Разбирайся быстрее, – вслух произнес капитан, – пока я не включил счетчик.
В экипаже четко знали, что капитан пунктуально фиксирует в своем дневнике все нарушения. Когда дело доходило до выплаты премиальных, он подробно и дотошно объяснял каждому проштрафившемуся причину вычета энной суммы зеленых купюр. Но на этот раз, он и при особом желании не включил бы свой счетчик, потому что возникли форс-мажорные обстоятельства, озвученные криком старшины Канетти:
– Волна! С кормы заходит волна!
Увлеченные испытаниями новой секретной техники, подводники не заметили усиления ветра и появления океанской волны. Она предательски, бесшумно зашла с кормы и приподняла их над корпусом атомохода.
Капитан, руководивший затоплением имитатора, находился в районе реакторного отсека и был единственным, кто не надел спасательный жилет и не пристегнулся специальным карабином со страховочным тросом к корпусу субмарины. В этом состояла некая бравада, презрение реальной опасности и это могли себе позволить только он, старпом и главный инженер ядерной силовой установки – все остальные храбрецы беспощадно наказывались.
Несмотря на отчаянное сопротивление и попытки ухватиться за корпус, капитана смыло за борт и первым это заметил чернокожий Канетти. С криком: «Капитан за бортом!», он бросился следом за ним, но повис на своем же страховочном тросе с правого борта в районе первого отсека. Трос запутался и зацепился за у-образный стальной кнехт, выступающий над палубой и служащий для крепления буксирных канатов.
– Тони, назад! Не сметь отстегиваться! Я приказы…
Это были последние слова капитана, услышанные подводниками в ходовой рубке, в том момент, когда он увидел как старшина, чтобы прийти ему на помощь, отстегивает карабин. Механизм заклинило, и теперь сам Канетти оказался в смертельной опасности. Очередная волна подбросила его вверх и понесла дальше в носовую часть субмарины. Не раздумывая ни секунды, Тони ухватился обеими руками за попавшийся на его пути обтекатель гидроакустической станции и получил шанс быть спасенным. Он обернулся и что-то прокричал. Подводники, скопившиеся в ходовой рубке, мигом сообразили, что ему нужен нож и новый трос, но смогли их подать только с третьей попытки. Канетти, держась за новый трос, тут же перерезал ножом прежний, и его понесло вправо по течению волны. Подводники быстро подтянули старшину к рубке, опоясанной по периметру стальным леером. Тони взялся за леер и добрался до рубочной двери, которая была наполовину в воде. Кто-то мгновенно открыл и закрыл за ним дверь, затащив в рубку. Старшина был спасен.
Тем временем волны уносили капитана все дальше и дальше в океан. Что думал он в эти роковые минуты, на что надеялся? Как ни странно, Бест в этот момент корил самого себя. Как же так? Он, строгий, педантичный капитан, допустил такую оплошность, позволив лишить самого себя средств спасения. Какая глупость! Он лихорадочно вспоминал своих коллег: кто из капитанов-подводников Соединенных Штатов уже оказывался в подобной ситуации? Никто не приходил на ум, потому что таковых не было. Он первый и это злило его еще больше. Теперь о нем будут вспоминать на каждом военно-морском совещании. «О живом или… мертвом?» – мигом пронеслось в голове, и до него, наконец, дошло, что жизнь его висит на волоске. На каждой верхней амплитуде волны Бест всматривался в ночной горизонт, но не находил там никаких корабельных огней. «Где же субмарина? – разговаривал он сам с собой. – Ведь она не могла далеко уйти. Мистика какая-то…» Он вращал головой на триста шестьдесят градусов, но все было тщетно.
– Старпом?! – отчаянно прокричал Бест куда-то вдаль, находясь на гребне очередной волны, и вдруг почувствовал, что силы начинают покидать его. Он перевернулся на спину, чтобы немного отдохнуть и стал почему-то вспоминать свой экипаж. Он учил их быть профессионалами высшей разряда. Учил быть, прежде всего, моряками и порядочными людьми. Бест часто говорил: «Экипаж – одна семья!», был требовательным ко всем и к себе в первую очередь. В его воображении мелькали лица подводников, и он уже начал мысленно прощаться с ними, упуская все допущенные ими ранее ошибки. Но, что это? Они вдруг стали отворачиваться от него. Почему?… Страх! Вот, что оттолкнуло их от своего кумира. Ему не должно быть ведомо это чувство, но оно все же появилось откуда-то изнутри. Это был тот самый животный страх, возникающий в стрессовой ситуации, когда человек осознает свою неминуемую гибель. Страх проникает в каждую клеточку организма и может парализовать волю и тогда, даже решительный и смелый человек, привыкший рисковать и не раз смотревший смерти в глаза, каковым, несомненно, был капитан Эдвард Бест, от этой реальной грозящей опасности, может стать робким, слабеющим и беспомощным. Капитан спецлодки «Гоуст» обладал огромной силой воли и старался подавить страх, продолжая бороться за свою жизнь.
