Раскинув руки, они бросились в объятия.
– Как я рада тебя видеть! Люси.
– А как я рада встретить тебя! Клава.
Им так много нужно была рассказать друг другу, посоветоваться, обсудить. Обеих распирал избыток информации, которую они накопили за неделю, что не виделись. Этому обилию уже не хватало места в голове и, свесив ноги, оно сидело на языке, готовое сорваться оттуда в любую секунду.
В шахматах существует правило первого хода – белые начинают первыми. У подруг существовало правило «открытого рта»: первой открыла рот – первой начинаешь.
– Клава! Ты не представляешь, что у меня произошло. Ты же знаешь Ингу? Ну, ту, с поросячьими глазами из салона на Вавилова?
– Ну, как же! Та, у которой грудь плоская, как стиральная доска.
– Ой, смехота. Она же сейчас такую грудь себе сделала. В узком коридоре разойтись невозможно, по стене размажет. Так вот. Она мне звонит и говорит, что будто мой Сашка нашел себе любовницу.
– Да ты что?
– Я конечно не поверила. Как мой Сашка может на такое пойти? Да что говорить? Ты же хорошо его знаешь. Он кроме меня никого не видит.
«Да. Твой Сашка точно не видит. Поэтому всегда старается сразу на ощупь», – подумала Клава, но вслух сказала:
– Какой абсурд! Да чтоб твой Саня!
– Представляешь? А вчера получаю от нее СМС. Она пишет: «Если не веришь мне» и дает адрес.
Люси как-то загадочно посмотрела на подругу.
– Это не правда. Бесстыдный наговор, – Клава вдруг засуетилась, и вся напрягаясь.
– Да ты слушай дальше, – Люси, не обратила особого внимания, на нервозность своей подруги. – Короче. Инга мне пишет. Если не веришь, мол, поезжай, можешь убедиться.
– Ну-ну! – как-то облегченно выдохнула Клава.
– Приехала я по указанному адресу. Звоню в дверь. Открывает мне какая-то лахудра в нижнем белье. Я ее в сторону и прохожу в комнату.
– Да ты что? И?
– Представляешь, мой Санечка довольный лежит в кровати, в руке бокал шампанского. Его трусы на кресле, как красная тряпка в корриде. Я их как увидела, ну, точно как бычиха, развернулась и кинулась к этой потаскухе. Вцепилась ей в волосы.
Пока мы с ней выясняли отношения, чинили разборки, смотрим, а Саня исчез, нет его. Я глазками на кресло, и трусов тоже нет. Бросила я ее и домой, – Люси отдышалась и продолжила: – Прибегаю, значит, а он спит на диване. В руках пульт от телевизора. Я одеяло с него сдернула и давай его по морде. Кричу: «Ах ты, кобель паршивый. Сволочь!» А он мне: «Ты что, дура? Головой ударилась?! Какая любовница? Да я как домой с ночной смены пришел, с дивана еще не вставал».
Она руками приспустила груди, которые при ее эмоциональном рассказе поднялись почти на уровень подбородка и явно мешали говорить.
– Короче, талдычит одно: я был дома, никуда не ходил, и точка. Ты знаешь,
смотрит мне в глаза и так все это искренне, убедительно говорит, что я сейчас вся в сомнениях. А может, действительно, его там не было?
– А дома? Дома в каких трусах-то он был? В тех же?
– Ты знаешь. Я точно дура! На трусы-то посмотреть совсем забыла.
Жесткий удар по печени заставил противника опустить руки вниз и встать на колено. Рефери, разводя пальцы, начал отсчет.
– Аут!
Под аплодисменты и приветственные крики из зала Игорь направился в свой угол. Удовлетворенный тренер, похлопывая его по плечу, произнес:
– Молодец!
Вика сидела в первом ряду. Нервно перекладывая в руках небольшой букетик цветов. «Вот это парень! Надо срочно познакомиться. Подружки умрут от зависти», – с этими мыслями она кинулась на встречу спускающемуся по ступенькам ринга победителю…
Игорь лежал на настиле ринга, сознание постепенно возвращалось нему. «Какой позор! Какому-то перворазряднику… Что же это в последнее время за непруха?» – пронеслось в голове.
И откуда прилетел правый свинг, который он ждал и готовил в ответ свой коронный по печени?
– Аут! – дошли до него слова рефери, и цепляясь за канаты Игорь поднялся с настила.
Через несколько недель Игорь вновь приступил к тренировкам. Тренер косо поглядывал на него и откровенно проходил мимо, занимаясь менее перспективными, как ранее казалось Игорю, боксерами. Стоя у мешка, он отвешивал удары, смахивая пот, заливающий глаза. «Откуда такое количество воды во мне? Я же раньше так не потел. Откуда эта непонятная вялость и слабость в руках»? – эти вопросы не покидали его голову.
Приближались очередные соревнования.
«На этом турнире надо будет выложиться и доказать всем и, главное, тренеру, что я есть, был и буду лучшим перспективным бойцом в своей весовой категории», – подбадривая себя этими размышлениями он открыл ключом входную дверь своей квартиры.
Завтра начнутся первые бои. На взвешивании он уже увидел своего противника. Так, ничего из себя не представляющий, средний мастер из какого-то там Бердянска. Ход его мыслей прервал звонок. В дверях стояла обворожительная Вика.
– Дорогой. Как я соскучилась! Мы не виделись с тобой уже сутки, – она повисла на нем, страстно целуя в губы.
– У меня завтра первый бой на турнире. Надо немного отдохнуть, расслабиться.
– Не тупая, поняла. Я мигом, – она скрылась в ванной комнате.
Через несколько минут с сияющей улыбкой на лице, совершенно голая она тащила его за руку на большую кровать. Он обреченно, покорно шел за ней.
Она сидела сверху и в такт движениям считала:
– Раз, два, три…
Потом наклонялась, целовала его и спрашивала:
– Тебе хорошо, милый?!
– Мне хорошо, Виктория! – отвечал он.
И она продолжала считать снова:
– Раз, два, три…
Потом лежали, откинувшись на подушках.
– Помнишь, дорогой, как мы с тобой встретились? Ты тогда выиграл турнир, а я тебе преподнесла букетик цветов и положила в него записку с телефоном.
– Конечно, помню.
«Точно. Это тот самый последний турнир, в котором я выиграл», – мелькнуло у него в голове.
Он встал и, слегка пошатываясь, пошел в ванную.
– А как с продолжением? – упавшим голосом спросила Вика.
– Да я устал. Отдохнуть надо.
– Вот на мне и отдохнешь.
На следующий день он сидел в раздевалке и с отрешенным видом бинтовал кисти рук. В его глазах не было былого блеска, неудержимого азарта, спортивной злости и нетерпения выскочить на ринг, чтобы сразиться с противником.
