Это небольшое село, расположенное в холмистой, предгорной местности у большой горы, где у её подножья росли кустарники, а еще дальше они переходили в лес, где преобладали хвойные: сосна, пихта, кедр, лиственница, а также осина и берёза.
Когда-то в селе было 86 хозяйств, но постепенно люди уезжали, и на начало отечественной войны осталось всего пятьдесят дворов. Домики в большинстве были ветхие с пристроенными к ним сараями из горбыля, обмазанные глиной, а крышу крыли камышом.
Рядом с селом протекает речка, местами с крутыми, обрывистыми берегами, но у села она плавно огибала большую отмель с камешками и песком – удбное место для водопоя скота.
Во время организации колхозов в селе был создан небольшой колхоз. За селом, дальше от крайних домов, начинались поля, где сеяли разные культуры. До коллективизации жили здесь в основном переселенцы из Центральной России. Им давали землю, они, как могли, пахали, что можно было засеять в этой местности, разводили скот, овец, птицу, сажали много картофеля и овощей.
Постепенно жизнь в этом небольшом селе налаживалась. Но вот и война!
Все изменилось, когда мужики и парни призывного возраста ушли на фронт. Чем можно было помочь армии, отдавалось добровольно на фронт. Огнестрельное оружие тоже входило в эту помощь.
В первую же зиму и началось сражение за жизнь всех селян. А враги были – обнаглевшие волки. Поехать ли за сеном или поить скотину, приходилось отправлять по несколько несовершеннолетних ребят и женщин, вооруженных вилами, топрами. На всё село было всего два ружья: у деда Егора, сторожа зернового склада, да у бывшего охотника старого Игната, которому уже 84 года.
Как стемнеет, селян отхватывал ужас от воя этих зверей.
В это село когда-то привёз с кавказа, ушедший в первые же дни войны на фронт, Алексей Кирьяков, двух щенят-«волкодавов». Ещё до войны волки часто тревожили стада скотины, но особенно стада овец. Вот когда пригодились эти «кавказцы», зорко сторожившие стада.
В соседних сёлах волки тоже изредка делали набеги и резали сельских овец, а всех волков водил здоровенный вожак, которого видели люди издалека, когда те уходили с «добычей». Стая состояла из пяти волков. Набеги участились в самую холодную зиму войны. В начале февраля с воем волков, выла вдогонку и сильнейшая метель. Наутро с трудом откапывали двери домов и сараев, выводили скот на водопой, замечали волчьи следы, даже на крышах сараев, куда наметало целые сугробы. Еще было темно, когда Митька Кирьяков, сын Алексея, ушедшего на фронт, откопав дверь дома, дорожку, которую заметала всё непрекращающаяся метель, увидел на крыше сарая, где лежал сугробом снег, след волков. Полез на крышу сарая, а там зияла дыра. Кинулся в сарай, но там было всё на месте. Митька не стал заделывать дыру в сарае, а когда управился с хозяйством, отправился к деду Егору. Снега намело ужасно, надо было пробираться по пояс в сугробе.
Егор Павлович уже обходил склады, где хранилось семянное зерно, овчарню. Два «волкодава» шли следом за ним, как преданные охранники. Одного из них звали «Седой», а другого «Рыжий». Собаки «звериного» вида, огромные, с мощными целюстями, выглядели устрашающе. На их счету был уже не один задавленный волк. От этих двух «казказцев» были потомки, скрещенные с местными овчарками, но еще не заматеревшими «кавказцами», охранявшие в соседних сёлах.
Подойдя к Егору Павловичу, Митька вкратце рассказал про дыру в сарае и следах волков. Дед Егор, после раздумья предложил: «Давай-ка Митя, вот что сделаем: я к вечеру пойду к Вам домой с собаками и побуду с ними следующую ночь в сарае, сделаем „засаду“. А ты возьмёшь мое ружьё, я тебе доверяю, а сам схожу к Игнату, попрошу у него его ружьишко».
Так и сделали. Ночью, где в кормушке сена сидел в «засаде» Егор, услышал какой-то шорох, а затем послышался не то удар, не то скачок на землю сарая. Он даже не сразу сообразил что это, но после звериного рычания «Седого» и «Рыжего», ужасного воя волков, понял, что это было. Егор быстро зажёг фонарь и увидел, что два «кавказца» уже растерзали двух прыгнувших в сарай волков. Хуже было у Митьки. Под утро три волка, одна из них волчица, всё же пробрались в овчарню к отаре овец и унесли одного ягнёнка. Митька подстрелил одного волка, но всё же ему удалось уйти, раненному в ногу, теряя на снегу кровь.
Наутро, все жители села собрались возле небольшого здания – правления колхоза. Все, кто видел эту стаю, сошлись в том, что эта стая из пяти волков, и что их осталось трое, один из которых ранен в ногу.
«Надо догнать их и уничтожить. Кого пошлём?» – спросила председательница колхоза, Елена Захаровна.
Вызвались четверо подростков, в их числе и Митька Кирьяков.
«Надо ребятишек чем-то вооружить» – продолжала Елена Захаровна.
Ребятишки вчетвером пошли сразу же. Взяли с собой два ружья, патроны и топоры за поясом, небольшой «харч». Лыжи надели «охотничьи», широкие с неотдачей назад «со шкурой». Метель своё дело сделала, следы волков стали чуть заметны.
Волчица шла по глубокому снегу с трудом. За ней шли два волка, один из которых был ранен, и капли его крови её раздражали. Нервно оглянувшись, волчица остановилась, смотрела на матёрого волка, что шёл за ней. Глаза её говорили всё, что нужно было матёрому волку. Тот всё понял. И когда раненный вскарабкался на очередную горку, он на него напал. Борьба была недолгой. Раненный волк был мёртв. «Свадьба» и стая была свободной. Здоровый и мощный волк стал главой «свадьбы». Пара быстро удалялась от места расправы в лес, запутывая следы.
Четверо ребятишек, старшему из них было всего 15 лет, шли по следу волков. Уже был полдень, когда они нашли мёртвого волка. Вошли в густой лес, идти стало опасно, можно внезапно налететь на волков. Увидя своего «вожака», волчица остановилась, чувствуя, что опасность не ушла. Волк тоже присел и насторожился. Четверо ребятишек остановились, услышав волчий вой. Надо бы идти дальше, но ребята уже здорово устали, чтобы преследовать зверей. А звери ушли уже далеко. Тогда ребята взяли на «тяжки» убитого волка и потащили в деревню.
Волчица со своим вожаком ушла в тайгу.
Борьба с волками продолжалась ещё долго, пока с войны не пришли фронтовики, и не была организована охота на серых убийц.
