Знаешь, каждый из нас, как правило,
Не на счастье, не на беду,
Переписывая черным набело,
Оставляет свою борозду.
Иногда через смех для галочки,
Иногда через тонну слез.
Все живем мы, как ноль без палочки,
С миллиардом своих борозд.
Это сотни морщинок скомканных,
Это линии на руке,
Это имя твое, негромкое,
Эхом россыпью вдалеке.
Я давно не считаю выстрелы,
Просто вдаль босиком иду,
Но мои следы, как твои следы
Заплетаются в борозду.
И когда ты назад вдруг бросишь взгляд,
Как устанешь смотреть вперед –
За собою увидишь цветущий сад,
А быть может и огород.
Если даже мечта осмеяна
И не каждый тебя поймет,
Все ж, когда борозда засеяна —
Может что-то да прорастет.
Что там, вроде бы, буквой к буквице,
Все мы маленькие внутри.
Но ты просто иди на улицу
И прохожим в глаза смотри.
Или важные и степенные,
Иль торопятся и бегут —
Но в глазах их живут вселенные
И галактики вширь растут.
Из надежды, любви, терпения,
Из отчаяния и мечты,
Слов и музыки, птицы пения —
Ткется новый след борозды.
А на небо посмотришь ночью ты —
В бесконечном мерцании звезд
Отражаются смелым почерком
Миллиарды таких борозд.
Мне говорили в детстве – не робей
И не смотри по сторонам, бери и делай.
Жизнь любит наглых и уверенных людей,
Жизнь любит смелых.
Мне говорили – эпатируй, удивляй,
На остановке и в кафе, в метро и в парке,
Танцуй, гори, целуй как в первый раз, влюбляй —
Жизнь любит ярких.
Мне говорили – ставь обдуманную цель,
Планируй жизнь свою реально и серьезно.
Жизнь любит четких, с прагматизмом на лице,
Амбициозных.
А жизнь сказала мне десятки лет спустя,
Что это все до неприличия неправда.
Что с абсолютным светом чистого листа
Она мне рада.
Понять так вовремя и знаково:
Зимой и летом одинаково,
Не разбирая звезд и судеб,
Жизнь принимает тебя всякого,
Жизнь обнимает тебя разного,
Жизнь просто любит.
Устав наблюдать, как болезненно
Встает она с левой ноги,
Вздохнули защиты небесные,
Сказали – не бойся и жги.
Свети фонарями над крышами,
С рассветом рассеется мгла.
Она поняла и услышала,
И, как научили – зажгла.
И так торопилась тогда она
Попробовать все и успеть,
Что стало от искры нечаянной
Все пламенем в жизни гореть.
Горели друзья и товарищи,
Иллюзии, планы, мечты.
И пламенем ярким сжигающим
Горели за нею мосты.
Шептали ей вслед с восхищением:
Какой удивительный дар —
Без искры и без дуновения
Создать грандиозный пожар.
Но близко стоять есть сомнения —
А вдруг полыхнет со страниц?
И стали ее с опасением
Друзья и враги сторониться.
И эти метания странные
Сжигали всю душу дотла.
И долго с тех пор, и отчаянно
Тушила пожар, чем могла:
Духами, цветами, мужчинами,
Работой, учебой, котом,
Шампанским, айфоном, витринами,
Разводом, постельным бельем,
Свиданиями и дорогами,
Обидой украденных встреч.
Но, как оказалось, намного ей
Сложней погасить, чем зажечь.
И стало так пусто и тесно ей,
Что нечем вдруг больше тушить.
Но молвили силы небесные:
Когда припекает – пиши.
И сразу вернулось забытое —
Рассветы, мосты и друзья.
Заглядывал в окна открытые
Танцующий свет фонаря.
Восстали из пепла мгновения.
С тех пор средь людей говорят,
Что может гореть вдохновение,
А рукописи не горят.
И если однажды почудится
В печальный запутанный час,
Что главное скоро забудется,
И вовсе огонь твой погас —
В блокнот, в черновик, в сообщение
Что жжет – непременно пиши,
И в этом найдется прощение,
Спасенье замерзшей души.
Закатом деревья зардеются,
И вспыхнут в ночи фонари.
И помни, что кто-то согреется
Лишь светом твоим, что внутри.
Как странно, когда попадаешь в цель,
Хотя никуда не целился.
Когда пред тобой открывают дверь,
А ты уже разуверился.
И слова пустого годами ждать,
А счастье считать минутами.
И время сквозь пальцы песком опять,
И ноги переобутые.
Как странно случается то терять,
Чего в твоей жизни не было.
Когда забывается, как дышать,
А только что свежим веяло.
Когда раскрываются вдруг зонты,
А дня не сыскать ненастного.
И странно проигрывать там, где ты
Не думал совсем участвовать.
Люди, которые знают все лучше нас,
С гордой осанкою вдоль по земле шагают.
Не допускают неосторожных фраз,
И никаких ошибок не допускают.
Утром проснулись – погода, зарядка, душ,
Строгий баланс белков и жиров на завтрак.
Шуба готова с лета для зимних стуж,
И никаких откладываний на завтра.
В гаджете графиком встроен четкий план
На понедельник, месяц, на год, навечно.
И не бывает у них душевных ран,
А для обычных носят с собой аптечку.
Меряют только правильное лицо.
Звезд не хватают с неба, не верят в сказку.
Держатся днем и ночью огурцом,
И огуречную утром наносят маску.
Знают, когда на минус, когда на плюс
И непременно жизни меня научат.
Люди, которые знают – я вас боюсь,
А почему – об этом я знаю лучше.
Правила дрессировки
Женщины и кота
Пунктами уставными
Жестко регламентируют:
Чтобы по иерархии
Верно занять места,
Нужно вам рядом с ними
Чувства не имитировать.
Чтобы добиться нежности,
Верности и любви
Будете вы обязаны
Их гладить без остановки.
И постарайтесь прихоти
Вы позабыть свои —
Четко об этом сказано
В правилах дрессировки.
Правила дрессировки
Женщины и кота
Вовсе не гарантируют,
Что кто-то притащит тапки.
Может не быть готовки,
Может сложиться так,
Что твои дрессируемые
Внаглую сложат лапки.
Спутаются кроссовки,
Свяжутся на года,
Но вопрошать бессмысленно,
Кто же их так составил.
В правилах дрессировки
Женщины и кота
Пунктом «один» написано:
Только не надо правил!
Ты любишь луну и васаби,
А я жаркий день и горчицу.
По небу октябрьской рябью
Летят перелетные птицы.
И наши нестертые грани
Никак меж собой не сомкнутся,
И утром ноябрьским ранним
Тебе снова не с кем проснуться.
Не чувствуешь, как ни старайся,
Чем небо опухшее дышит.
И тот, кто всех ближе казался —
Тот снова тебя не услышит.
И в поисках кнопки тревожной
Бредешь ты по голым сугробам.
А может быстрей и надежней
Домчать до Луны автостопом.
Мы разные – это прекрасно,
Но в этом насмешка успеха,
Что в мире прекрасных и разных
Так трудно найти человека.
И если быть честным с собою,
То только в одном мы и схожи:
Нам хочется гладить душою,
А чувствовать тонкою кожей.
Без граней, без блеска, без пыли,
Без веса, объема и роста,
Мечтаем мы, чтобы любили
Нас в жизни хотя бы раз
Просто.
Мне двадцать. Шампанское пеной,
На исписанном клочке нет свободного места.
Мне все по плечу, и моря по колено,
И по зубам любые Эвересты.
И планы такие дерзкие,
И мир вокруг меня вертится.
Я заедаю бутерброд нарезкой,
А в груди сердце, как прожектор, светится.
Мне тридцать. Все та же пена,
Взрываются бешеные пузырьки.
Я все еще шлю сигналы вселенной
Неровными буквами от руки.
И в перерыве отражение бледное
Мне шепотом успевает сказать:
Чтобы исполнилось то, заветное,
Надо стараться потише желать.
Мне сорок, я слишком взрослая,
Не удивить сюрпризами,
Но также втихую сверяюсь с астропрогнозами
