Ягдар Туреханов
СИСТЕМАТИЗИРОВАННЫЙ БРЕД
Сборник
Рассказ
Я стою на перекрестке, оперевшись на столб. Дождь уже кончился. Солнца еще не видно, но радостные прохожие уже складывают зонты. Их походки становятся более спокойными и уверенными. Где-то я это уже видел. А может это был не я. А может не видел. А может не это. Я стою давно, с самого утра. Но я привык. С годами время летит быстрее. А мне уже 48. По крайней мере, так написано в паспорте. Люди не замечают меня. Я слился с окружающим пейзажем. Рядом стоит полицейский и разговаривает с рацией. На другой стороне бабушка снимает с цветов полиэтиленовую пленку. Набитый автобус медленно заворачивает и подползает к остановке. Люди сосредоточены. Они думают, что у них есть цель. Где-то глубоко-глубоко в душе они понимают, что все их цели мелочны, а жизнь бессмысленна. Пройдет несколько лет, и они умрут. Неизбежность смерти пугает. Как будто ты закован в цепи, не можешь пошевелиться, и видишь, как к твоему сердцу приближается нож. Приближается то быстрее, то медленнее. Но ты понимаешь, что его скорость всегда неизменна – 24 часа в сутки. В ушах звучит эта новая песня “7 seconds”. Я не могу ее слышать мне больно и страшно. И в то же время, не могу оторваться, когда слышу ее. Как мошка, летящая на огонь.
Это она, я понял по ее глазам. Она хочет подбежать ко мне, но сдерживается. На ее лице непонятная улыбка, не то радость, не то грусть. Она выглядит более умиротворенной чем в прошлые разы. Но, все же ей не удается скрыть тоску. Или это моя тоска. Или это не она. Или это не я…
– Это ты – выдыхает она.
– Да, это я, грустно улыбаюсь я ей в ответ.
– Ты нелепый и смешной как всегда, сколько тебе лет?
– Написано 48, говорю я не своим голосом. Дыхание мое становится тяжелым, колени слабеют и трясутся.
– Ну да, смеется она – размяк как пацан.
– Да, вздохнул я и понял, что хочу в туалет. Пошли в кафе – показываю я пальцем на витрину.
– Пошли, но у меня только 15 минут, пока мама в этом магазине – показывает она на другую витрину.
– Значит, ты уйдешь? На плечи вдруг навалилась огромная тяжесть, я почувствовал себя стариком. А может я и был стариком.
– Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой сейчас? Не смеши, полоснула она тоненьким голоском. Помнишь, что ты сказал мне в прошлый раз? Ведь ты был прав, а я дура плакала, как маленькая, хотя все было наоборот.
Мне захотелось плакать. Мои плечи подергались несколько раз и затряслись в конвульсиях. Я закрыл лицо и рыдал. Она сидела и смотрела на меня чистыми и спокойными глазами. Наконец я расслабился и растекся по креслу. Передо мной стоял какой-то горячий напиток. Руки не слушались меня. Ничего не хотелось делать.
– Опять промахнулись, просипел я.
– Даа, но уже ближе, уверила она меня. В прошлый раз ты вообще чуть ли не вывалился из коляски мне на руки.
– Я устал, прошептал я, и мне стало противно от своей слабости.
– Не гони, весело хлопнула она меня по мокрому плечу. Так даже прикольнее!
Я ей не поверил. Похоже, возраст тела оказывает влияние на возраст души. И самое страшное, что старость тела делает нас капризными и плаксивыми детьми, а молодость тела делает нас веселыми и жестокими, но опять-таки детьми.
Мне пора, повернулась она и показала на женщину с сумками, оглядывающуюся по сторонам. До следующего раза! Она махнула рукой, схватила школьный рюкзак и поскакала по лужам, размахивая в разные стороны нелепыми косичками. Ей, наверное, лет 8 подумал я и потерял ее из виду.
Мне уже 5 лет. Я стою на этом месте с утра, но меня никто не замечает. Какой-то мальчик, наверное, ждет маму, думают все, кто натыкается на меня. Народу на земле становится то меньше, то больше. Это похоже на какую-то пульсацию с частотой в 5 или 9 веков. Глядя мне в глаза, люди почему-то быстро отворачиваются и исчезают. Где-то в глубине души, неосознанно, они понимают, что я стою здесь очень давно. Уже, наверное, 5 тысяч лет.
Сказка
Родители иногда уходили в гости и оставляли пятилетнюю дочку у прабабушки. Прабабушка выглядела как засохший тысячу лет назад саксаул – такая она была старая. Настолько старая, что у нее не было свидетельства о рождении. Никто точно не знал сколько ей лет. Но все знали точно – она чокнутая. Все время что-то бормочет себе под нос, презирает все правила, отвечает невпопад.
Например, на вопрос "Как здоровье?", может отрезать "Доживешь до моих лет – узнаешь", или на вопрос "Расскажите, а что было до революции?" – "Таких как ты до революции камнями забивали…". Но к маленьким детям она относилась на удивление мягко и нежно. И, главное, дети всегда тянулись к ней. Говорили, что с ней никогда не скучно и что она добрая и совсем не старая.
Так вот, оставили одни из многочисленных внуков свою малышку с прабабушкой. Сидят они вместе, пьют чай с медом, бабуля что-то напевает себе под нос, Девочка что-то ей щебечет как птичка. И тут вдруг пропадает свет. Такое бывает. Последнее время все реже, но все же случается. Бабушка, недолго думая, исчезла в темноте и возникла из ниоткуда с керосиновой лампой. Девочка удивленно смотрела на невиданный аппарат. Вспыхнувший огонек привел ее в восторг, правда стало немного страшно. Лампа источала непонятный запах. Света от нее было немного, но с ней было интереснее, чем в полной тьме.
Бабушка как ни в чем не бывало продолжала свою бормочущую заунывную песню. А девочка обратила внимание, что вокруг лампы замельтешили какие-то маленькие мошки. Они как будто бы летели на свет и пытались проникнуть внутрь лампы. Некоторым из них это удавалось, и они тут же сгорали в огне.
– Бабушка, а зачем они летят в огонь? Они ведь умирают!
Бабушка задумчиво посмотрела на лампу. Девочке показалось, что бабушкины глаза смотрят сквозь нее и ничего не видят. Помолчав минуту, она заговорила.
– Они слетаются вокруг огня, потому что знают – там, внутри пламени находится волшебный дворец. Внутри дворца живет самая прекрасная в мире принцесса мошек. Смелые мошки-рыцари хотят проникнуть внутрь и завоевать сердце красивейшей и богатейшей девушки. Но это не так просто. Только самые сильные и храбрые войны могут приблизиться ко дворцу. Они входят внутрь, чтобы увидеть свою мечту, прикоснуться к ней и найти свою смерть.
Огонь становился расплывчатым и матовым. Постепенно он заполнял собой всю комнату, но казался мягким и нежным. Теплым и добрым. Девочка очнулась в квартире у родителей и как ни старалась, не могла вспомнить, о чем же они разговаривали с прабабушкой. И вообще была ли она вчера у прабабушки или это был просто сон…
Поезд
1 глава
"10 часов утра, а уже такая духота" – задыхаясь, простонала дородная молодая женщина с ребенком на руках. Ребенок – смуглый мальчик около четырех лет к счастью спал, прикрытый какой-то цветастой панамкой. Даа, согласился маленький, бледный, весь в пигментных пятнах старик в измятой черной шляпе, зябко поёжился и застегнул все пуговицы на своем стертом и выцветшем пиджаке. Издалека доносились звонкие, ритмичные постукивания, становясь все громче и громче по мере приближения человека в оранжевой безрукавке. Каждый раз, подходя к очередному колесу вагона, рабочий в стоптанных сапогах нагибался и машинально производил два постукивания своим молотком. Лицо его при этом приобретало особую сосредоточенность, брови хмурились, а губы вытягивались в трубочку. Постучав, он выпрямлялся, лицо принимало бессмысленно-мечтательный вид и сохраняло это выражение до следующего колеса. Человек с молотком постепенно удалялся, преисполненный собственной значимости, как вдруг поезд издал продолжительный астматический свист. Тут сразу стало понятно, кто из стоящих на платформе опытные железнодорожные путешественники (на их лицах не дрогнул ни один мускул), а кто новички (эти тревожно замельтешили, пытаясь побыстрее пробраться в вагоны со своими сумками и пакетами). Грузный проводник одним глазом проверял билеты, другим мгновенно сканировал входящих пассажиров. Все это делалось автоматически, в то время как его мозг напряженно прикидывал и оценивал какие-то никому неведомые комбинации.
