Елена Бузько - «Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века
Название: «Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века
Автор:
Жанры: Литературоведение | Старинная литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2014
О чем книга "«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века"

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, – не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».

В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.

Бесплатно читать онлайн «Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века


© Бузько Е. А., текст, 2014

© Издательство «Индрик», 2014

* * *

1

Об иноке Парфении и его книге

Вистории русской церкви о. Парфений Агеев – личность выдающаяся. Монах, схимник, паломник, игумен, писатель – он был в полной мере Христовым воином и служителем Слова.

О. Парфений, в миру Петр Агеев, родился по старому стилю 14 ноября 1806 г. в молдавском г. Яссы в русской семье. Мальчик осиротел младенцем и был усыновлен довольно зажиточной купеческой семьей старообрядцев. Своих приемных родителей будущий монах горячо любил, им был обязан христианским воспитанием и церковным образованием. Монашеская жизнь интересовала Петра с самого раннего детства: мальчик мечтал о жизни инока и намеревался провести жизнь в скиту или пустыне. Будучи подростком, Петр не раз предпринимал попытки покинуть дом, дабы удалиться от суеты и мирских соблазнов, однако его желанию тогда не дано было осуществиться.

Уступив просьбе родителей не покидать их до времени, Петр помогал отцу в торговых делах, однако главным занятием юноши оставалось изучение Священного Писания; в родительском доме он собрал библиотеку из книг духовного содержания «рублей тысячи на две». За свое стремление открывать людям величие и славу Господа, Петра еще в детстве называли «попом-проповедником» и «игуменом». Не удивительно, что без участия будущего монаха не оставалось ни одно, столь распространенное среди старообрядцев, прение о вероисповедании. Дождавшись совершеннолетия, юноша отправился в странствие, во время которого посетил Стародубские раскольнические монастыри, Рогожское кладбище, Керженские, Иргизские и Карпатские скиты. Петр также побывал в Киеве и Саровской пустыни. В старообрядческом Бело-Криницком монастыре он принял постриг с именем Паисий, а затем избрал себе для жительства молдавский Мануиловский скит. Общаясь со староверами, инок убедился в том, что его единоверцы «только и стараются одни внешние обряды соблюсти», но не беспокоятся об «очищении внутреннего человека». Хорошо изучив к тридцатилетнему возрасту Священное Писание, святоотеческую, богослужебную литературу и убедившись в неправоте раскольников, будущий о. Парфений принял единоверие. В 1839 г. после большого странствия по монастырям и пустыням России и Молдавии, где он встретил великих подвижников, в числе которых были ученики Паисия Величковского, Петр Агеев окончательно воссоединился с православной церковью в молдавском монастыре Ворона.

В том же году искатель истины во Христе отправился на Афон, где обрел духовника иеросхимонаха Арсения, старца, известного своей подвижнической жизнью. На Афоне Петр постригся в иноческий чин с именем Памва, а весной 1841 г. в русском Пантелеимоновом монастыре принял схиму с именем Парфений. Вскоре инок был послан на послушание в Россию собирать пожертвования для русского монастыря на Афоне. Во время этого странствия афонский монах убедил своих родителей оставить раскол и присоединиться к церкви. Тогда же о. Парфений посетил множество обителей и храмов центральной России, Молдавии, Болгарии, Турции. Странствие обернулось для инока тяжелейшими испытаниями: больше года он провел в остроге, страдал от тяжелых болезней и, наконец, в 1843 г. возвратился на Афон. После многотрудного путешествия и долгого вынужденного пребывания в миру о. Парфений получил благословение старца Иеронима (Соломенцова) на уединенную жизнь в келии святого великомученика Георгия. Однако в 1846 г. духовник Арсений не благословил о. Парфения долее оставаться на Святой горе, а послал инока в Сибирь, в Томскую губернию, не веля ему возвращаться на Афон. Тяжело переживая предстоящую разлуку с Афоном, о. Парфений отправился в Иерусалим, странствовал по Палестине, жил в Константинополе. Перед своим отъездом в Сибирь инок вновь оказался на Святой горе, где узнал о кончине о. Арсения. Только после смерти старца о. Парфений окончательно преодолел свое человеческое желание не расставаться с Афоном и, как истинный монах, покорился воле духовника.

В 1847 г. о. Парфений прибыл в Томск. В городском архиерейском доме по благословению епископа Томского и Енисейского Афанасия (Соколова) о. Парфений работал над созданием своей первой книги. Она была издана в 1855 г. при участии митрополита Московского Филарета (Дроздова) под заголовком «Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле постриженика Святыя горы Афонския инока Парфения», вскоре, в 1856 г., последовало второе издание книги. После публикации «Сказания»[1]

Парфений продолжил писательскую деятельность, занимаясь главным образом обличительными сочинениями, направленными против раскола.

Живя в Томске, о. Парфений подавал в Синод прошение о принятии его в один из русских монастырей. Просьба инока долго оставалась без ответа, и только благодаря ходатайству митрополита Филарета, который надеялся «употребить» о. Парфения «для вразумления раскольников», афонский постриженик был принят в братство Гефсиманского скита Троице-Сергиевой лавры. Послушанием о. Парфения стали диспуты с раскольниками, которые монах должен был проводить на Сухаревском подворье лавры, в Москве.

В 1855 г. о. Парфений был рукоположен в сан иеромонаха и вскоре стал строителем, а затем настоятелем Николаевской Берлюковской пустыни. Время пребывания о. Парфения в этой обители можно назвать лучшим периодом ее истории: именно тогда начинает действовать иконописная мастерская, создается школа, где ведется обучение греческому языку и колокольному звону. Настоятель лично занимался переплетными работами в библиотеке обители, но главной его заботой оставалось внутреннее благочестие братии. В Берлюках о. Парфений продолжил работу над сочинениями по апологетике православия, а через три года по настоянию митрополита Филарета получил назначение управлять строительством в Спасо-Преображенском монастыре, располагавшемся в Гуслицких лесах, – месте, где было сосредоточено «самое гнездо раскола». На плечи строителя легли не только очень нелегкая миссия обращения старообрядцев к церкви, но и подчас непосильные для него денежные тяготы, связанные с основанием и обустройством обители. В награду за свои труды о. Парфений получил золотой наперсный крест и в 1863 г. стал игуменом Гуслицкого монастыря.

На протяжении долгих лет жизни в России о. Парфения не покидала печаль о разлуке с Афоном. «Беспрестанное» желание афонского инока вновь оказаться в «тихом пристанище» исполнилось за несколько лет до его кончины. Неутомимый паломник вновь вступил на земли Афона, Иерусалима, Константинополя. Эту последнюю встречу со Святой Землей Парфений описал в своем «Вторичном странствии…»


С этой книгой читают
В новую книгу волгоградского литератора вошли заметки о членах местного Союза писателей и повесть «Детский портрет на фоне счастливых и грустных времён», в которой рассказывается о том, как литература формирует чувственный мир ребенка.Книга адресована широкому кругу читателей.
В первой половине 1920‐х годов важнейшим центром русской литературы за рубежом становится Берлин. Здесь происходит формирование особой писательской среды, в которой биографические вопросы «где и как жить» сопрягаются с вопросами поэтологическими – «как и для кого писать дальше». К числу ключевых фигур русского Берлина относится Владислав Ходасевич (1886–1939), который в Германии начинает писать «Европейскую ночь» – свою последнюю и самую знаменит
Книга Филиппа Дзядко посвящена современной поэзии – стихам Михаила Айзенберга, но не похожа на книгу, написанную филологом: разборы поэтических текстов превращаются здесь в экзистенциальную прозу, а само чтение стихов, то есть привычный и возвышающий способ уйти от тяжестей окружающего мира, – в попытку проникнуть в его нутро – и вернуться обратно, на поверхность жизни, с новыми знаниями – об этом мире и о себе.В формате PDF A4 сохранен издательс
Сборник научных трудов Петера Тиргена охватывает широкий диапазон исследовательских интересов автора в области русской литературы – от эпической поэмы М.М. Хераскова «Россияда» до повести И.А. Бунина «Господин из Сан-Франциско». В него вошли выполненные специально для этого издания переводы работ немецкого ученого, а также статьи, ранее опубликованные в российских периодических изданиях. Сборник состоит из трех разделов, отражающих основные напра
«…Теперь календарь есть в полном смысле книга настольная и необходимая для всех сословий, для средних в особенности. В самом деле, чего в нем нет? Чего он в себе не заключает? Это и святцы, и ручная география, и ручная статистика, и ручная хроника годовых событий, и книжка, знакомящая читателя с именами всех коронованных особ современной Европы…»
«…почтеннейший Горянов покойник, а Н. П. Малов только издатель его записок: один прав тем, что скончался; другой тем, что он только исполнитель воли покойного, душеприказчик, и нисколько не виноват в проказах своего друга. Как же тут быть? Где взять виноватого, кого судить?…»
Если ты избалованный наследник процветающей компании по продаже недвижимости, будь осторожен, заключая пари с красавчиком дядюшкой, которому слегка за сорок. Иначе вляпаешься в опасные отношения с беглой невестой турецкого миллиардера и ее рыжеволосой подружкой. Отчаявшимся девушкам нечего терять, а если и вы с дядей не лыком шиты – взрывной отпуск в Ялте вам обеспечен. И ничего страшного, что ты поклялся остаться холостяком, а дяде седина в голо
Усы, лапы, хвост… Преданная и честная душа, которая любит без условий и условностей. Кто-то скажет, что у тех, кто бегает на четырех лапах, той самой души и нет. Не положена она им. Но, откуда тогда берется верность, которая и не снилась двуногим? Любовь, для которой нет границ, и которая способна преодолеть множество километров или ждать годами? Жертвенность, которая не знает преград и страха? И почему тогда этим самым двуногим так больно, когда