Янина Коновалова - Сказка о Черном человеке и о покинутости

Мне обидно.

Я стою на улице совсем один. Мне холодно и грустно. И ещё мне обидно.

Солнце прячется за крышами домов, и становится темнее. День заканчивается, и вместе с исчезающим светом заканчивается моя смелость. Она тает, как хрупкие льдинки под моими ботинками. Сейчас март, а в марте у моих братьев и сестёр парад праздников: они отмечают свои дни рождения и принимают много подарков!

Ещё утром я был в другом настроении. Утром я был просто я, вместе со всеми бежал в ванную чистить зубы: «Эй! Посторонись! Я первый!»

Но мама вдруг крикнула мне и всем: «А первая у нас сегодня Сонечка! Девять лет назад она родилась на этот свет в такое же солнечное холодное утро!»

И я понял, что всё. Пропало моё настроение на целый месяц, ведь наступил март. Через два дня будет день рождения у Саши, он на два года младше Сони, ещё через неделю день рождения Толи и Веры – наших близняшек, они младше меня на три года, а ещё через пять дней после близнецов дни рождения у моих двоюродных Вали и Васи с перерывом в две недели. А я? А я родился в июле! Один!

Целый март все будут первее меня и счастливее меня! У них будут подарки и много внимания. А ещё они все вместе, они мартовские!

«Смотрите, как здорово, что вы все в один месяц родились, – скажет мама. – Настоящая родня!»

А я? А я – не родня?

В этом году я не выдержал. Я даже завтракать не пошёл. Только чмокнул Соню: «С днём рождения, сестричка!» – ведь я очень её люблю, и всё равно ушёл.

Я подумал, что мне надо просто подышать и успокоиться и для этого лучше выйти на улицу, чтобы не злиться в присутствии всех, особенно Сони, которая сегодня такая счастливая. Она-то совсем не виновата в моём настроении. Её родили уж как родили.

Но мама заметила и спросила, куда это я собрался.

– Подышать, – буркнул я.

– Я не могу тебя отпустить одного на улицу. Подыши дома.

– Нет! Я не хочу дома. Я хочу на улице! – топнул ногой я. Я очень упрямый. Мама знает.

– Подожди. Папа сейчас вернётся из магазина, он пошёл Соне за цветами, и постоит с тобой на улице.

– Не буду я ждать! – Ком в горле и горячие виски толкали меня за дверь: «Скорее, сейчас ведь польются слёзы из глаз, засмеёт Саша, заругает мама: опять ему всё не так!»

– Ну хорошо, – мама сдалась. Маму активно звали на кухню близнецы и все-все, они ждали торт и чай. – Побудь во дворе рядом с подъездом, встреть папу. Он придет буквально через пять минут. Не отлучайся.

И я пулей вылетел во двор, задыхаясь от ревности к другим и жалости к себе: ну и что! Они семья, они вместе родились, а я сам, один, ну и буду так!

Конечно, папу я не стал ждать. Ещё чего! У меня слёзы и красный нос, у меня губа нижняя трясётся, а в груди будто мешок камней. Папа идёт с цветами к Сонечке, радостный. Пусть отнесёт цветы. А то ведь остановится около меня, ещё и скажет: «Эх ты, не мужчина! Нюня!» – и мне станет ещё обиднее.

И я побежал в соседний двор за гаражи.

Женщина с милым лицом и зеленой сумкой уже стояла там. Ждала меня. Как она узнала, что я приду?

– Привет, – сказала она и погладила белого пушистого котёнка, которого держала на сгибе локтя.

– Првт, – промямлил я, уворачиваясь от её слишком пронзительного взгляда. Ещё ведь нос мой красный рассмотрит!

– Ты молодец. Хорошо держишься. Ты самый лучший в семье. Ты ведь из той большой семьи в десятом доме?

Как она узнала? Ого, я лучший! Плечи мои распрямились, нижняя губа перестала дрожать и вернулась на своё место.

– Да, я лучший! – Мама никогда меня не называла лучшим. И самым-самым не называла. И даже первым в очереди – нет. Никогда. Мне снова стало грустно. Маленький котёнок пронзительно замяукал.

– Я хочу сделать тебе подарок, – прошептала Женщина с котенком и протянула мне руку: – Давай со мной? Заодно поможешь мне покормить голодного Пушистика. Мне кажется, он меня побаивается и отказывается есть. А ты ему явно приглянулся. Спасёшь котёнка от голода?

Я посмотрел на Пушистика: вид у него был очень жалостливый. Захотелось срочно его накормить чем-то вкусным и полезным. Но главное… Главное, это подарок! Мне! Просто так! Ух ты… А вдруг это будет тот большой дорогой трек, который мне никогда не смогут купить мама с папой? Или робот с десятью мелодиями в памяти, умеющий танцевать и говорить: «Танцуй со мной!» – он так понравился мне в магазине игрушек! Но он тоже был такой дорогой, что родители сказали: «Если только на день рождения». День рождения… Он сегодня у Сони, а самый крутой подарок будет у меня! Я мечтательно улыбнулся и протянул руку Милой Женщине, и в тот же миг лицо её сползло, словно маска и упало на землю, фигура вытянулась и стала черного цвета. Вместо Женщины с котенком на меня колюче и холодно смотрел высокий мужчина с темными волосами. Он крепко сжал мою ладонь, мои ноги оторвались от земли и я полетел.

– Не надо бояться, малыш. Просто в этом образе мне удобнее летать. Но если хочешь, я превращусь обратно в ту женщину с котенком, – его голос был мягок и тих, так, что я сразу же успокоился.

Мы летели над землей. Я ничего не видел толком, какое-то мельтешение перед глазами, но сильно пахло ванилью и сердце выпрыгивало из груди от ощущения полёта – так это было жутко и здорово одновременно! Я чувствовал облака под собой и звёзды где-то недалеко, рядом, сразу после стратосферы над моей головой. Я слышал дыхание Чёрного Человека: будто паровоз дышит, – посмеялся я над ним молча. Вслух не стал. Я же не знал его, не знал, как он среагирует на шутку. Может, он шуток не понимает, как Саша. А Саша, если при нём пошутить, сразу дерётся больно.

– Смотри, – сказал Чёрный Человек через целую вечность парения в облаках.

Я сфокусировался, и зрение вернулось ко мне. Мельтешение перед глазами закончилось. Я увидел маленького мальчика в ошейнике, на цепи. Цепь тянулась к батарее, а мальчик сидел на полу рядом с окном в маленькой комнате с бежевыми обоями и зелёным потрёпанным диваном. На ребёнке были только майка и трусы, на лице – красные зарёванные глаза, нос картошкой и дрожащие губы.

– Где я? Кто он? – услышал я будто чужой голос, так я испугался, что сразу осип и захрипел. Сердце моё сжалось в комочек от страха за себя и от жалости к мальчугану. Не чувствуя ног и рук, я рванул к нему, но что-то не пустило и больно осадило меня за шею.

– Ты со мной, – прошептал Чёрный Человек. – Не бойся, я тебя в обиду не дам. Ты самый лучший. Я же обещал тебе подарок.

– Не надо мне подарка! Отпусти его!

– Но он не хочет уходить, – пожал плечами Чёрный Человек. – Он хочет сидеть тут.

– Но он плачет!

– Он хочет плакать.

– Но ему плохо!

– Он хочет, чтобы ему было плохо, – лицо Черного Человека исказила улыбка и моё сердце провалилось в пятки.