Сказка про Гнома и Сказку
Жила-была однажды в моем старом доме сказка. Симпатичная такая, с началом и окончанием, со всеми положенными завитушками, повторами и выкрутасами. Откуда она взялась – не помню, кажется, я сам её написал когда-то. Не в этом дело. А дело в том, что ее любил мой домовой Гном. Его так звали – Гном. Почему? Это я тебе расскажу в другой раз.
Домовой Гном любил сказку серьезно, основательно, как это могут только домовые, да, разве что, пара-тройка дворовых духов. Теплело на душе, когда я видел их сидящими на подоконнике за вечерним блюдцем молока и обсуждающими проблемы зависимости количества счастливых случайностей от формы кучевых облаков. Или когда он читал ее вслух, а она показывалась нам то одной, то другой своей очаровательной стороной.
У себя за камином Гном отвел для нее лучшее место и время от времени – уж и не знаю как – уговаривал кота Фому помурлыкать ей перед сном. Гном знал ее наизусть. Знал даже то, что она сама о себе не подозревала, и, тем не менее, сказка всегда была для Гнома новой и интересной.
В начале весны сказка исчезла. Конечно, я знал: она ушла. Сказки всегда уходят, потому что состоят в основном из выдумок, которые обиженный жизнью кот Фома – как-нибудь расскажу, почему – зовет обманками. Но не буду же я говорить бедному Гному, что сказка предпочла его закаминной паутине роскошную дубовую полку и тисненый золотом переплет, а ему самому – солидный роман. В общем, что-то многословное и успешно продаваемое.
Моему старому дому в те дни пришлось несладко. Гном облазил все углы и закоулки, продул все щели, перебрал все кирпичи. Я плохо высыпался, потому что всю ночь то тут, то там скрипели половицы, падали вещи, возмущенно вопил Фома, посреди ночи сброшенный с нагретого местечка. Гном выпивал неимоверное количество молока и вновь мчался куда-то на чердак, потому что ему казалось, что, вроде бы, вон там, что–то было такое, и уже сейчас-то…
Когда он лично расковырял кирпичную кладку в подвале, когда камин окончательно задымил, в ванной обнаружилась протечка трубы, а в кухне из-под плиты на меня страшно глянул черный тараканий глаз, я решил, что пора наступить весне. Весна, конечно, наступает сама по себе, без всяких там подсказок и решений, но иногда ее можно и поторопить. Совсем чуть-чуть. И она настала.
Пару дней, пока весна натягивала холст, растирала краски и продумывала композицию, все было по-прежнему. Затем Гном притих. А еще через недельку, когда весна уже почти закончила свой шедевр и отдыхала в полуденном звоне ручьев и птиц, ко мне, загадочно улыбаясь, подошел Фома и поманил за собой. Мы осторожно заглянули за камин…
Никогда не узнаю, каким образом Гному удалось выклянчить у весны кисть и краски. Это и не важно. Главное: мой домовой Гном занимался удивительным делом! Мы с Фомой могли и не прятаться, Гном никого не видел и не слышал, он писал новую сказку. Под уверенными взмахами кисти тонкие, еле видные контуры обретали жизнь и движение, становились яркими, глубокими, зовущими! Когда все было готово, Гном представил ее нам, а весна подарила домовому свои кисти и краски – так ей понравилась работа Гнома.
С тех пор все пошло по-старому. И много прошло времени, и многое еще случилось и забылось. Если тебе повезет, и ты заглянешь ко мне в час вечернего молока, ты застанешь их сидящими на подоконнике и беседующими о чем-то своем – Гнома и сказку. И горит камин. И стучат часы. А мы с Фомой ради шутки спорим, какая она – эта сказка – по счету, четвертая или пятая. Хотя и он, и я прекрасно знаем это.
Сказка про Цветы
А вот как правильно: про цветы или – о цветах? Хм. Назову “про цветы”, потому что, если иначе, то кто-нибудь может же подумать, что я собираюсь рассказывать про какой-нибудь спектральный анализ или киноварь какую-нибудь, а мой Старый Дом очень щепетилен в этих вопросах.
Цветов в Доме не очень много. Было бы больше, тем более и Домовой Гном очень любит с ними возиться, но вот кот мой, Фома, тот самый, обиженный жизнью, очень нервничает, они напоминают ему о чем-то неприятном. Впрочем, в его случае трудно найти вещь, которая по той или иной причине и в той или иной степени не была бы ему неприятна.
Повсеместно утверждается, что цветы растут в горшках. Вот и нет! Если бы они росли в горшках, это бы была “разлюли-малина”, а не жизнь. Цветы на самом деле растут в почве, то есть в этой странной, влажной, жутко пачкающей и рассыпающейся при первой возможности смеси минералов, навоза и невесть чего еще. А уж это все вместе в горшки впихивается.
Тут у меня – проблема. Я никогда не умел правильно менять эту почву и пересаживать мои цветы: всегда получалось вывозиться самому и разбросать грунт по близлежащим поверхностям. Дошло до того, что я стал делать эту мерзкую процедуру в кухонной раковине, ну, или в ванной, если горшок в раковину не помещался. Цветам это, между прочим, нравится. Оно понятно: мало того, что на на руках носят, так еще и неограниченные запасы выпивки под боком.
Цветов не очень много, но у каждого есть история. Вот, кактус или квактус, как называет его одна моя знакомая любопытная девочка. Получил он своё прозвище не просто так, а потому что врать мастер. Как только он появился в нашей компании, сразу сообщил, что он вам не просто домашнее растение. Он, между прочим, прямой потомок Царевны-лягушки и Царя-ежа. От обоих предков он унаследовал только самые выдающиеся черты. Так он утверждал до того самого момента, пока язва Фома не срезал его вопросом про навык преодоления препятствий прыжками. Кактус обиделся, хотел коту отомстить с помощью навыка колоть кого ни попадя в разные места. Не дотянулся: Фома при всей своей лени, когда нужно, до невероятного проворен.
Еще есть роза. Кое-кто утверждал, что розы в домашних условиях не растут, и вообще, это вовсе не роза. Ну, не знаю. Выглядит как роза и ведет себя так же. Хитрющая, как лиса, и в каждой ее фразе только и ищи скрытые в листве слов шипы. Я ей очень дорожу, Она цветет, не переставая, и утверждает, что делает это в память “об одном взрослом мальчике”. Мы пытались ее расспрашивать, кто это, но она только однажды ответила: “Он утонул.“
А вот еще один персонаж – фикус Андрей. Он в моем Старом доме растет, сколько себя помню. И, вот уж, фикус – лучше не скажешь! Все у него не так. То листья опадают – это у него-то, вечнозеленого! – то солнце у него встает не вовремя, то ветер не туда дует. Когда-то, сто лет назад, будучи всего лишь едва выступающим из земли кустиком с парой листьев, он подцепил в одной, популярной тогда, кажется, цыганской песне фразу “…хоть бы что-нибудь еще… Все не так, как надо” и с тех пор носился с фразой этой, как с писаной торбой. Чуть что: вставал в позу и начинал вещать о несовершенстве мира. Много мы с ним спорили, ох, много. Пока Фома не появился. Этот циник просто пообещал фикусу использовать его горшок вместо туалета до тех пор, пока оный фикус не поймет, что “не так, как надо” в природе не существует, и если уж что-то существует, то оно именно что “так, как надо”. Иначе, как же ему существовать, если оно “не так”? Абсурд и насмешка над законами вселенной. Короче говоря, перед опасностью оказаться по уши в этом-самом, наш фикус-пикус сдался, и теперь старается разглядеть в любом своем чихе промысел Божий. Получается, честно скажу, не ахти, но – хоть так.
