Снаружи замка совсем не видно -
Лишь ежевики поросли, да хвощ.
Но, если присмотреться близко – близко,
За ними каменные стены ты найдешь.
Когда-то в замке жил король веселый,
И доченька его – ну, вся в отца!
Без матери росла, и превратилась
В прекрасную принцессу-сорванца.
Отцу милы утехи ее были:
Охота, скачки, праздники, балы –
Всё нравилось. Но очень уж хотелось
Ему помельче, в доме, детворы:
Внучат и внучек.
Только вот принцесса,
Об этом и не думала. И вот,
Однажды на стене часы пробили:
"Пошел принцессе двадцать первый год".
– Повелеваю – ей король сказал, -
Родить наследников. Иначе, запрещаю,
Вам, дочь моя – пиры, гулянки, бал.
Всех, вон долой!
– Но, батюшка! Я не хочу, не знаю,
Как быть, и как возиться с мелюзгой.
Да и в отцах, я видеть не желаю,
Тех принцев, что приходят на постой.
– Ну, хорошо, родная, успокойся.
Сегодня я тебя не тороплю.
Но если ты к субботе не решишься,
То замуж, я отдать тебя, велю.
Так что сиди и думай, кто достоин
Великой чести и милости такой.
Неволить в этом я тебя не буду,
Но к выходному стать должна женой.
Я внуков жду. А лошадей и скачки,
Собак и егерей, и ястребов…,
Пока ты мне наследника не сродишь,
Я видеть в своем доме не готов.
Прости. Я стар и мыслями недужен.
Но надобно признать, что я король!
Поэтому, ты, дочка, не артачься,
А приказанье выполнить изволь.
***
Что было тут! Прекрасные сервизы
Летели в стены, слугам – тумаки.
Но как тут быть? Хоть как ты не старайся,
А спорить, с королем-то, не с руки,
И дочери.
– Ну, что ж! – она сказала, -
Желаешь? Будет так!
Я заклинание одно в лесу узнала.
А заклинанье – это не пустяк.
Я сон приму. Столетья спать я буду.
И двор, и челядь, и отец король -
Пусть все уснут. Но если суждено мне
Стать матерью и мужнею женой,
Пускай тогда мой муж меня разбудит.
И вы, папА, коль это все не блажь,
Получите внучат, но, то – не прежде,
Чем праздника фанфары прозвучат.
И петухи споют, и солнце встанет,
И двор проснется – здравый и живой.
Я, папенька, перечить вам не стану,
Лишь маленьким условием:
Женой хотите? Стану я женой!
Тот будет королем и мужем,
Кто через сотни лет, судьбою сужен нам:
Разбудит двор и короля, ну, и меня.
Теперь же все идем на ужин.
Король не стал перечить озорнице:
– Вот, бестия! Что правда – вся в меня!
Он почесал парик, расправил букли,
И двинул, ароматы разнося,
Со свитою, в обеденную залу.
Там, посреди гостиной, с балдахином,
Уже кровать застелена была.
Принцесса на подушках разместилась,
А свита вся стояла у стола.
– Придумщица, не скучно мне с тобою!
Вот, бог, дочуркой, право, наградил.
К чему кровать к столу?
– Я спать здесь буду. Я не шучу,
Мой добрый господин.
А вы, кроватей, коли не хотите,
Так, в креслах, те столетья просидите.
– Упрямится! – король сказал для свиты, -
Ну ладно. Подыграем, промолчим.
Ей время надобно, оно ей дурь излечит.
Но был король уже неизлечим
От заклинанья.
Присел к столу устало. Присела рядом свита.
И захрапели, засопели сладко-сладко.
Дворец стоит заклятием укрытый.
Принцесса спит в своей кроватке.
Заснул дворец, и в сонной тишине
Прошаркала старуха в шали темной:
– Эй ты, король! Ты вспомнишь обо мне,
Проснешься, если… Если принцем крови,
Развеешь чары. Если поцелуй
Любви Священной, настоящей, честной –
Разбудит двор. Теперь ты – мой холуй.
А королева – я!
Хоть в царстве сонном -
Мои владенья, власть и мой закон.
А царствовать я буду неизменно -
Во веки – вечные.
Спи, бывший мой патрон.
Махнула шалью черной и исчезла
За дверью, оставляя пыли след.
Куда она пропала, мы не знаем.
А в замке спали все, и сотни лет
Он зарастал травой и паутиной.
Солидной патиной покрылось серебро.
Менялось время, с ним ландшафт менялся,
И мода… Замку было все равно.
О нем забыли добрые соседи:
Зачем – раз не играешь ты балов?
Но замок жил, и лишь один на свете,
Секрет остался в записях волхвов.
Нашел его скучающий философ.
Он беден был, хоть мастер поболтать.
Но ум его пронзительный и острый,
Все стали с малолетства отмечать.
Нет он не Байрон, и не Чар Гарольд.
Его мы просто назовем – Аскольд.
То свиток был
Истлевший, очень древний.
Никто не знал, откуда взялся он.
Секрет в нем был о древе королевском
Фамильном, ну, и всем другом:
Престранном происшествии.
О Замке.
О девушке стремительной, как лань -
Кто Анной называл,
А кто Амазонкой -
Охотницей…
***
Читаем свиток: Перед нами даль –
Огромный луг. За ним – дремучий лес.
Тревожный звук охотничьего рога,
В тот лес зовет. Охота, гон, кураж.
И Анна за рожком, в огонь и воду,
Скакать готова, но мешает паж.
Собаки в чащу не спешат идти.
И только ей не лень свернуть с пути.
Мелькнули, средь листвы, рога оленя.
Шпоры ударили в бока коня,
И понеслась. Осталась свита.
Что делать им? Дождем размыта
Дорога. Четкий след на ней.
Все за принцессой вслед. Смелей!
Лишь только в лес ступили
Лошадей копыта – след вдруг пропал.
Завыла свита: Что делать?
Где теперь искать наследницу?
Ну что с них взять?
***
Пока они кусают локти,
Принцесса едет через лес.
Тот, всё плотнее, с каждым шагом.
Вот, через ветки перелез,
Хорек – с хорошего коня.
Вот мышка – покрупней лисицы.
«Я под прикрытием хоря, пройду.
Какие птицы!
Не видела таких я сроду.
Какая дивная порода!
Перо – как сталь – острей ножа,
А переливы – радуг краше.
Я слов ни сколь не приукрашу,
Но не поверят. А размах!
На ней взлететь, должно быть, можно.
Вот папеньку бы удивить.
Подумать нужно,
А, возможно ль, летунью эту приручить?".
С такими мыслями она,
Задумчиво, сквозь чашу едет.
Шныряет рядом мошкара.
Роится, но не жалит. Реден,
Становится заросший лес.
Луч высветлил вдали опушку,
И видит девушка избушку:
«Откуда люди где – то здесь?»
***
Родившись розаном в семье,
Богатой, славной, королевской,
Принцесса хоть и стала дерзкой -
Добрее девы не найти
Ни во дворце, ни в королевстве.
Сиял свет звезд ей на пути.
Вот под такой, одной из них,
Она явилась в мир младенцем.
Мать королева, слабым сердцем,
Дочь народила и ушла.
Ей свита матерью была.
Король-отец любил охоты,
Балы, пирушки… Но остыл,
К веселой жизни, в мрачный день,
Когда жену свою зарыл.
Нет-нет, отшельником не стал.
Но пыл его почти пропал.
Лишь юной дочери глаза
Ему светлей, чем небеса.
Он королеву видел в ней:
Ту, что ушла, и ту, что будет.
