Утро началось, как обычно в рабочий день: я проснулся в 5:30 утра, сходил в душ, собрался на работу и вышел из дома в 6 утра.
Когда я сел в вагон метро, я включил VPN и зашел в Instagram, и начал листать сторис друзей. Я наткнулся на фото с телевизора, где было написано «обращение президента Российской Федерации». Мне стало любопытно, и я решил зайти в интернет и послушать, что же там такое говорят. Мыслей и предположений, о чем будет речь, у меня не возникало. Наверное, потому что я старался эмоционально отгородить себя от этой ситуации, связанной с войной, так как она достаточно сильно влияла на мою работу и психологическое состояние.
Прослушав обращение президента, я был в легком шоке. Начался хаос как в голове, так и в душе. Чувства страха, безысходности и долга смешались в какой-то эмоциональный комок, который мешал здраво мыслить. Через пару минут я взял себя в руки, и весь остаток пути до работы я вел диалог сам с собой о том, какое решение мне все-таки принять, если меня затронет так называемая «частичная мобилизация».
За полчаса пути я так и не пришел к какому-то соглашению со своим внутренним голосом. Добравшись на работу, почти все обсуждали эту тему, и я, конечно же, участвовал во всех этих разговорах, от чего мой внутренний датчик самосохранения начал зашкаливать и бить тревогу.
С одним из моих коллег мы почти не прекращали разговор на эту тему. Страха и паники в его глазах было больше, чем в моих, что только кидало меня на мысль, что я не до конца оцениваю серьезность этой ситуации. Цены на самолет в любую точку мира росли, как на дрожжах, в десятки раз, и чем больше я с ним общался, тем больше начинал себя накручивать.
Спустя час мой коллега решил все-таки бежать из страны, пока есть такая возможность, любым подходящим ему способом. Я остался на работе, и чем больше думал об этой ситуации, тем больше думал последовать примеру коллеги.
Я позвонил Егору, другу и по совместительству моему соседу. Он находился в такой же внутренней панике, как и я сам. Мы с Егором договорились обсудить эту тему дома после работы и решить, что делать. Сегодня работать я не мог, и мысли заполнили всю мою голову. Домой меня раньше не отпускали, так как людей в смену и так не хватало.
С семи утра и до четырех дня моя продуктивность составляла ноль целых ноль десятых процента. Руководство, видя то, что меня эта ситуация не отпускает на протяжении длинного промежутка времени, дает согласие на то, чтобы я ушел домой и уже в спокойной обстановке мог обдумать все за и против.
По пути домой я принял для себя волевое решение бежать из страны, так как пришел к выводу, что идти туда, где идет братоубийственная война, я не хочу. Так как считаю, что какие бы ни были разногласия, все всегда можно решить мирным путем.
Придя домой, мы с Егором начали общаться и уже с холодной головой обдумывать эту ситуацию и наши последующие действия. Мы пришли к общему согласию, что нужно уезжать, а куда – это уже не так важно.
Первым делом я собирал вещи, примерно понимая, что может мне пригодиться в ближайшее время. Вторым делом был поиск вариантов, как можно покинуть страну.
Ближе к семи вечера в интернете появилась информация, что к частичной мобилизации подходят только те граждане, которые проходят по трём пунктам:
1. Отслужил в армии и наличие военной специализации.
2. Категория здоровья А.
3. Участие в боевых действиях.
Мы с Егором, увидев эту информацию, выдохнули, так как ни он, ни я не участвовали в боевых действиях, и нас это в данный этап нашей жизни не должно затронуть.
После десяти часов вечера я списался, а после и созвонился с знакомым, у которого отец работает в военном комиссариате. Он подтвердил раннюю информацию и сказал, что сейчас нам не стоит беспокоиться. Я выдохнул и успокоился. Сообщил на работу, что не уезжаю и выхожу завтра на работу.
Разобрал часть вещей и стал заниматься делами по дому и готовиться ко сну.
Утро началось как и прежние – легко и спокойно. От вчерашнего переживания и волнения не осталось и следа. Сегодня моя смена начиналась в 12 часов дня.
Все шло замечательно, я потихоньку работал и практически не вспоминал вчерашний день. Ближе к вечеру в интернете появилась информация о том, что украинские хакеры взломали сайт военного комиссариата и были обнародованы списки людей, подлежащие частичной мобилизации. Мое волнение слегка начало расшатывать мое внутреннее состояние.
Мой коллега Александр нашел в телеграмме ссылку на этот файл и начал искать меня и других ребят, которые теоретически могут подлежать частичной мобилизации. После того, как меня не нашли, я обрел спокойствие за себя.
Через небольшой промежуток времени я попросил найти моего друга Егора. Его там тоже не оказалось. Ради интереса я попросил посмотреть список по городу, в котором я родился и где жили мои школьные знакомые и родственники. Знакомых там не оказалось, но я увидел в этих списках своего младшего брата и его лучшего друга.
Я в ту же секунду испытал большой спектр негативных эмоций. Гнев, злость, возмущение, ужас, страх и раздражение. Он никак не мог быть в этих списках и в ту минуту я решил для себя: если случится так, что его призовут, я пойду за ним добровольцем. Я не могу отпустить его туда одного.
Меня снова выбило из колеи, я не мог включиться в работу, так как переживание за брата было очень велико. Спустя еще небольшой промежуток времени у нас появилась мысль найти тех людей, о которых мы знаем, что им пришла повестка или они уже находятся там. Примерно из 5 человек мы не нашли ни одного. В ту секунду я перестал беспокоиться о младшем брате и у меня снова началось небольшое беспокойство за себя. Было ясно, что эти списки – фейк, сделанный для того, чтобы началась паника, и отчасти им это удалось.
