1368 з. Н. Н. Лун фаза – вторая. Центральный котел. Хребет Полуденного Сола близ крепости Рассвета.
Восемнадцать ликов после событий в Высохшем Русле.
С высоты горного хребта, чей склон вскоре начинал переходить в пологий распадок, сложив руки на эфесе меча, висевшего на поясе, одинокая фигура безмолвно наблюдала за происходящим внизу. Взор путника в потрепанных одеждах и изорванном плаще, пропитанном засохшей кровью, был прикован к поселению в долине, которое жило в постоянной суете и, судя по всему, не собиралось брать передышку.
Пребывавшего в раздумьях, словно заговоренного словами молитвы, мужчину интересовал лишь город, полный людей. Его не волновала ни крепость Рассвета, граничащая с землями горных жителей дальше на юге, ни поднявшийся ветер, ни яркий сол, слепивший глаза.
После бойни в Высохшем Русле, откуда едва удалось выбраться живыми, выглядел он откровенно паршиво, а из-за близости полного луна чувствовал себя и того хуже. Однако с присущим только ему упрямством пытался скрыть реальное положение вещей, чтобы лишний раз не беспокоить свою спутницу.
Ее приближение он различил даже не по звуку тяжелой поступи волчьих лап, что послышался чуть позже, а по запаху крови, который принес с собой очередной порыв ветра.
Видимо, минувшей ночью охота прошла успешно.
Тархельгас лишь вполоборота взглянул на Кару, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и вновь переключил свое внимание на город у южных границ центрального котла, чтобы не мешать волчице. Не было желания смущать ее, пока она скидывала шкуру зверя, принимая человеческий облик.
Порывшись в сумке, оставленной прошлым вечером на этом же месте, Кара стала быстро натягивать одежду, стараясь укрыться от ветра, который по меркам котлов пусть и казался теплым, но уж далеко не таким приятным, чтобы простоять здесь голой, греясь в лучах сола. Периодически девушка бросала взгляд на излишне молчаливого Тархельгаса в надежде понять, о чем он сейчас думает. После тяжелой победы над Эсгладосом он все чаще уходил в себя, не готовый делиться с ней своими мыслями.
Зачерпнув рукой снег, что в этих краях не мог порой скрыть земную твердь, она как могла вытерла с лица кровь последней жертвы и встала подле Тархельгаса, так же любуясь видами, открывавшимися на долину, не затянутую дымкой облаков.
– Хорошие места, – проговорила волчица. – Дичи хватает, достаточно тепло, да и город под боком. Можно было бы обосноваться в этих краях.
Она потянулась, задрав руки кверху, переплетая меж собой, и прохрустела позвоночником, чтобы кости встали на место после обращения. Кара старалась держаться естественно, но все равно переживала за Тархельгаса, чья одержимость после уничтожения клана Последнего Слова переключилась на невыполнимую цель: избавиться от проклятья наофалгеа. Именно поэтому они тронулись в путь, едва позволили его раны, и еще нигде подолгу не задерживались, продолжая искать то, что невозможно найти.
Теперь волчица каждый раз прощупывала почву, уже не лелея надежду вернуться в их пещеру на краю мира. Все, чего она хотела, так это просто осесть хоть где-то, и южная окраина центрального котла подходила для этого как нельзя лучше.
Климат мягкий, причем настолько, что в некоторых местах во время ночной охоты, Кара могла поклясться, ее лапы ступали не по снегу, а по зеленой траве. Дичь пусть и забралась далеко за перевал, однако с наофалгеа дел не имела, поэтому и не шарахалась от волчьего запаха. К тому же труднодоступность охотничьих угодий исключала конкуренцию с людьми из ближайшего городка, которым можно было легко продавать излишки мяса и шкур. Лучше места, чтобы переждать непростые времена, для их небольшой стаи и придумать было нельзя.
– Можно, – чуть отрешенно согласился с предложением Кары Тархельгас, хотя по его виду сложно было утверждать, что он всерьез задумался над ее словами. – Когда со всем покончим.
Волчица прекрасно поняла, о чем говорит охотник, но решила и дальше придерживаться плана. Не пытаться переубедить его снять проклятье, а смиренно ждать, пока он свыкнется со своей новой судьбой.
– Ладно, – Кара прервала молчание, – созерцанием видов сыт не будешь. Я оставила наш обед, ужин и, возможно, завтрак, на склоне того холма. Давай поторопимся, пока на запах крови не сбежались другие хищники.
– Мы не можем вечно скитаться в горах, – вдруг проговорил Тархельгас, не слыша, о чем говорит волчица.
– Ох, я бы могла с этим поспорить.
– Я серьезно, Кара, – охотнику было не до шуток.
– Хочешь спуститься в поселение?
Волчица решила не ходить вокруг да около и задала вопрос, на который и так знала ответ. Она могла напомнить и в красках описать, чем закончился их прошлый поход в город, но едва ли Отрубателя Голов остановит голос разума.
И тут Тархельгас все же смог удивить свою спутницу.
– Нет. Не хочу.
– Прости, не поняла, – поразилась Кара, мотнув головой, будто пытаясь избавиться от морока. – Тогда в чем проблема? Нужна охота? Трудно себя сдерживать?
Повисла пауза. Тибурон пытался подобрать слова.
– Дело в другом. Да, меня одолевает жажда встать на след жертвы и снести ей голову, едва я зачитаю выданное предписание, а запах крови убитой добычи в твоих волосах сводит с ума. Вот только браться за заточенный металл точно не то, что мне сейчас нужно. – Он продолжал смотреть на город и говорил, не чувствуя порывов ветра. – Раньше охота была способом контроля, теперь это путь его лишиться. Мне не нужен еще один шахтерский городок и куча трупов.
Ту резню, когда Тархельгас стал причиной гибели целой общины и лишь чудом смог вернуть человеческий облик, они прежде не обсуждали. Кара хотела просто забыть события того лика и выждать столько, чтобы воспоминания поблекли, больше напоминая едва уловимый сон.
– Я запуталась, – девушка вернулась к размышлениям Тархельгаса. – Получается, в город мы не идем?
– Нам нужен металл, припасы, одежда и оружие, в конце концов. А зарабатывать я могу только ремеслом охотника – отсюда и дилемма. В город идти опасно, но и в горах оставаться без дела, ожидая, пока ты загонишь добычу, я тоже не могу.
– Тогда, в пещере, подобное проблем у тебя не вызывало, – услужливо напомнила Кара и улыбнулась. – Неужто ты из тех мужчин, которые не могут принять помощи от женщины, при этом не ущемив свою гордость?
Ее легкость, даже в какой-то степени игривость, смогла отвлечь охотника и переключить его внимание на себя. Кара всегда и неустанно прибегала к этому методу, заставляя пусть и ненадолго, но забыть Тархельгаса о гнетущих воспоминаниях.
Волчица достала из сумки два серебряных наконечника, которыми был ранен Тибурон в Высохшем Русле, и протянула ему, аккуратно держа за сломанное древко.
