Вряд ли мою семью можно назвать стандартной.
Сейчас в ней четверо человек, включая меня: три сестры и один брат. Отцы у всех нас разные, что сделало нас абсолютно не похожими друг на друга. Окружающим сложно было предположить, что мы родственники.
Меня зовут Кэссиди Джей Симпсон, и я второй ребенок в семье. Мне восемнадцать, и без ложной скромности могу сказать, что я не являюсь проблемным подростком. Наоборот, я веду скорее отшельнический образ жизни, а среди людей чувствую себя забитой. Каждый раз, когда мы меняли школу, старшая сестра говорила, что у меня появляется новый шанс показать себя. Но до сих пор эти попытки не венчались успехом.
Мэй Полсен, моей старшей сестре, двадцать лет, и ведет она себя как самый настоящий взрослый. По крайней мере, делает вид. Ей все время приходилось заботиться обо всех нас. В слово «забота» я вкладываю не стандартную помощь матери в виде приготовления еды или прогулок по выходным, а эмоциональную поддержку и складывание семейных отношений в семье. Именно с этим аспектом никогда не могла справиться мама.
Мэй – высокая широкоплечая девушка с узкой талией. От природы и, видимо, от отца ей достались натуральные рыжие локоны и россыпь веснушек на белом лице. Она – солнце нашей семьи, и все мы будто вертимся вокруг нее, заряжаясь ее неисчерпаемой энергией.
Третий ребенок – наш брат, Маркус Де Брюн, ему пятнадцать. Его отец был наполовину немцем, и Маркусу от этих генов достались широкие скулы и крупные зубы, что в общем-то не лишает его привлекательности. Смугловатая кожа и темные кудри, которые все время непослушно падают на его черные глаза, скрашивая внешний вид брата. Все это досталось ему от мамы, и почему-то только ему. Маркус практически не бывает дома в светлое время суток, но всегда возвращается домой на ночь. После школы он часто подрабатывает на раздачах листовок или проведениях дегустаций в супермаркетах, иногда даже помогает на стройке или в магазинах на разгрузке товара. А в выходные спускает заработанные деньги на мальчишеские развлечения, и, как мы в последнее время думаем, на девчонок. Он никогда не берет на свои личные нужды из семейного бюджета и часто даже пренебрегает новой парой кроссовок в пользу одежды для сестер. В шутку он говорит, что себя он в этой жизни найдет, а вот нас ему еще замуж выдавать.
Я долго считала отца Маркуса и своим родным отцом тоже. Он появился еще до моего рождения, когда мама была беременна, и пробыл с нами почти восемь лет. О том, что нас не связывали кровные узы, я узнала много позже, уже будучи подростком, когда начала задавать маме неудобные вопросы о том, почему моя фамилия не Де Брюн. Оказалось, что в моем свидетельстве о рождении «автоматически» указан предыдущий муж мамы, который бросил ее, как только она забеременела, и мне присвоили его фамилию. Разбираться в этом мама, видимо, не хотела, и просто оставила все как есть.
Если солнцем в нашей семье является Мэй, то ангелом хранителем определенно служит малышка Элиз Купер. Ей всего семь лет, и она самый светлый, добрый и непорочный человек, которого я знала за всю свою жизнь. Ее огромные голубые глаза, обрамленные длинными черными ресницами, проникают в душу любому, кто посмотрит в них, и тут же этот человек поклянется положить весь мир к ее ногам. Со дня появления Элиз мы втроем поняли, что малышка была действительно недостающим звеном в наших взаимоотношениях. Жаль только, что этого не понимала мама.
В этот дом мы переехали незадолго до смерти отчима, отца Элиз. Это произошло примерно год назад. Он употреблял и продавал наркотики последние пару лет своей жизни, но его кончина все равно стала внезапной для нас, детей, потому что свою деятельность он мастерски скрывал. Отчим Купер был хорошим человеком и, думаю, он даже нас любил. У него была хорошая работа, когда он пришел в семью, и он охотно делился своими доходами с мамой, чтобы та собирала нас в школу или водила в аквапарк. Он уделял особое внимание Маркусу, какое должно было уделяться отцом сыну, и, наверное, свои самые хорошие привычки и принципы Маркус унаследовал от него.
После смерти отчима мама рассказывала, что тот потерял работу и занялся наркотиками, хотя я не уверена, что она повествовала в верном порядке. Я даже не уверена, не употребляла ли она вместе с ним, хотя она мне клялась, что этого не было. Тем не менее, спустя еще полгода, через неделю после вступления в наследство на этот дом, мама скончалась от приобретенного гепатита B.
После этого трое из нас оказались в детском доме. Мэй еще не исполнилось двадцать один, чтобы иметь все юридические возможности, к тому же она была без своего жилья и без доходов на семью из четырех человек. Поэтому она не могла получить разрешения у социальной опеки забрать троих детей, включая меня. Она осталась жить в доме, куда нас привел отчим, вместе с его братом, дядей Винсом.
Этот дом принадлежал родителям отчима. Они оставили его двум сыновьям, но отчим тогда стремительно развивал карьеру и смог накопить на собственное жилье. Потом это жилье было продано, как оказалось, за долги, и мы переехали сюда. Тогда же мы впервые узнали о существовании дяди Винса, а он узнал, что у него есть родная племянница Элиз.
Винсенту Куперу двадцать девять лет, он ездит на седане среднего класса и имеет среднюю работу в качестве менеджера по продаже автомобилей. Он не из тех людей, которым идут костюмы, но на работе ему часто приходится носить классические рубашки, непристойно обтягивающие его бицепсы. Постоянных отношений он не заводит, но девушки все время крутятся вокруг него и на нем.
Он был совсем не готов к нашему появлению в доме еще при отчиме, и уж тем более не готов, когда оказалось, что он остался нашим единственным родственником, и в его руках было забрать нас из приюта. Мэй понадобилось два месяца, чтобы подтолкнуть его к этому решению, и здесь нас снова спасла малышка Элиз. Его родной ангелочек, единственное хорошее, что осталось от брата. Он забрал всех нас ради нее, потому что забрать только одного было нельзя.
Основная часть нашего дома была одноэтажной и состояла из двух достаточно больших комнат, кухни, объединенной с обеденной, ванной комнаты и прихожей. К дому прилегал гараж, в котором помимо машины располагалась котельная, и еще одна комната находилась над гаражом. Попасть в нее можно было по наружной лестнице прямо с крыльца парадных дверей. В ней проживал Винс. В этой комнате он отгородил себя и своих любовниц от нас. Бывали дни, когда мы вообще не пересекались или встречались только в очереди в туалет.
