– Здесь я чувствую себя неуютно. А вдруг Толя придет! – сказала Ира Серова своему хахалю Косте Гурову. Ира держала Костю за руки, навалившись грудями на его живот.
Это была аппетитная штучка двадцати семи лет, с губами, как два пельменя, и задом, как две половинки персика. Ира больше пугала себя и любовника, чем действительно остерегалась внезапной облавы в его доме. Оба знали это.
– Ну чего ему вдруг прийти? – лениво ответил Костя. – За год не пришел, а сейчас придет! Не отвлекайся! – Он легонько подтолкнул Иру в затылок к низу живота.
Серова и Гуров встречались в доме Гурова. Ирина приходила к нему через лаз в заборе, специально проделанном со стороны огородов. Благодаря тщательно продуманным мерам предосторожности никто в их общей компании не подозревал о развратной связи. Это придавало дополнительную остроту ощущениям и насыщало жизнь Ирины переживаниями. Именно этого ей не хватало в скучной повседневности. В связи с другом семьи был тот плюс, что любая скучная вечеринка с попойкой становилась настоящим праздником. Муж на виду! Любимый рядом! Дочь второклассница любит обоих. Что еще нужно для счастья скучающей домохозяйке.
Гуров предпочитал связь с замужними женщинами. Меньше проблем при расставании.
Он считал себя непревзойденным конспиратором. Одно дело – раскрутить бабу на встречу. Другое – чтобы об этом не узнала ни одна живая душа. Гуров имел репутацию надежного друга и хорошего товарища.
Конечно, кошки на сердце скребли: перед Толиком было неудобно, ведь они корешились с пеленок. Особенно стало не по себе, когда друг как-то ляпнул: «Все бабы – б***и, кроме моей Иришки!»
Гуров обещал себе, что ради друга порвет интимные отношения с его женой. Но повод не подворачивался.
Гуров заложил руки за голову и блаженно смежил веки. Серова неторопливо взгромоздилась на ноги Гурова, раскинула ляжки и изогнулась. Гуров поймал сосок Ирины и сладострастно впился в него губами. Ирина, стиснув парню виски, прижала его лицо к груди и с тихим стоном зажмурилась. Казалось, от низа живота до сердца раскинулось васильковое поле счастья.
– Сегодня можешь в меня, – прошептала она.
От резкого звонка в двери оба вздрогнули. Звонок был требовательным и нетерпеливым.
– Кто там еще? – пробурчал Гуров.
Ирина спорхнула в угол раскидистой кровати. Гуров босой и голый подошел к окну и осторожно выглянул из-за занавески.
– Толян! Какого черта он тут делает?
Ирина побелела.
– Выследил! – пролепетала она. – Убьет обоих.
Серов заметил шевеление шторы и сделал нетерпеливый знак Гурову: мол, открывай, свои.
– Блин, заметил! – Гуров выругался.
– Кого? Меня?
– Он не рентген тебя сквозь стены видеть! Блин, что ему надо-то, а?
– Ой, Костя, что делать?!
Ирина с мольбой смотрела на Гурова. Тот уже швырял ее вещи под кровать. В доме не было шкафов, где можно было бы укрыться по классическому сценарию. Вещи, продукты, белье, посуда – все хранилось в специальной комнате-кладовке. А туда по-свойски мог залететь Толян за стаканами или еще зачем. Так же, как мог побежать в любую комнату, куда его понесут ноги.
– Ныряй! – приказал Гуров. – И сиди как мышь. Пойду, узнаю.
Гуров натянул джинсы и изобразил недовольную спросонья физиономию.
– Братан, горю! – с порога горячо заговорил Толян.
Это был чернявый мужик лет тридцати, рослый, почти одного роста с Гуровым.
– Дай попить.
Не дожидаясь, он ломанулся на кухню к холодильнику. А оттуда с жестянкой пепси в гостиную к приятелю.
– Ты че, спал, что ли? Или у тебя кто-то? Извини, может, я не вовремя…
– Да кто у меня может быть? – хладнокровно проговорил Гуров, почесывая живот. – Че стряслось?
– Слушай, братела, у тебя аэродром свободен на пару часов?
– Ну-у, – замялся Гуров.
– Я такую телку снял. Отпад! Увидишь – из носа потечёт. А дома, сам понимаешь, стремно. Ирка зажарит.
Гуров покосился на спальню и кашлянул.
– Не вопрос, – понизив голос, сказал он.
– Ты чего шепчешь?
– Холодной воды попил и, это… осип. Я говорю: не вопрос. Называй день и бери ключи.
– Да нет, братан! Она сейчас в машине сидит. Ждет. Во, гляди!
Серов подошел к окну и выглянул из-за занавески. Гуров сделал вид, что ему очень интересно. Он лихорадочно мыслил, как выпроводить приятеля, но ничего стоящего в голову не приходило.
– Вообще-то я жду… Ко мне должна баба прийти, – заволынил он.
– Ну и пес с ним. Ты – в одной комнате, мы – в другой. Как когда-то. Не помешаем. Нельзя упускать такую кобылу. Закапризничает.
– Че это тебя пробило? Ты вроде не гулял после свадьбы!
– Вроде, вроде – болт в огороде! Ну, чего, братела?
– Ладно, оттягивайся. Я в город прокачусь.
– Ну, друган, спас!
Толя полез обниматься. И тут взгляд Гурова зацепился за босоножки Ирины прямо под гардеробом. Гуров до боли сжал пальцы: сейчас Толян обернется и абзац!
– Ладно, греби за ней! – Он подтолкнул друга в спину. – А я сейчас площадку подготовлю.
– Ага! – Серов радостно схватился за мобильник и, счастливо скалясь, отправился на веранду. – Ну все, мася, – заурчал он в трубу, – приземляемся. – Он машинально отфутболил носком туфли босоножку жены.
Ежась от ужаса, Гуров зашвырнул обувь Ирины под кровать и накинул на постель покрывало. Сверху постелил чистый комплект белья.
– Что там? – послышался из-под кровати жалобный голос. – Ушел?
– Нет. Сейчас с подарком вернется.
– С каким подарком? У тебя тут пыли полно. У меня аллергия на пыль.
– Сиди там и не тарахти. А то оба сгорим.
– Зачем так грубо?
– Ладно, я пошел.
– А я?
Гурову хотелось смеяться и плакать: вот вляпался! Водевиль!
У входа в комнату он наклонился и посмотрел, не видно ли Ирину. Но та словно растворилась в полумраке – забилась к стенке да еще прикрыла ноги своими тряпками.
Из прихожей послышались приглушенные голоса, стук двери. «Увел его, что ли?» – с надеждой подумала Ирина. Но тут к спальне приблизились шаги. Кто-то вошел и плюхнулся на постель. Пружины скрипнули под чьим-то тяжелым задом. К кровати проследовали точеные ножки в туфельках на шпильке. Раздался женский смех. На палас упала юбка. Затем бюстгальтер и танго.
Что это? Но прежде чем ответ догнал мысль, Ирина поняла…
– Не, мася, сперва поцелуй в ротик!
Ирина узнала голос мужа, и в глазах у нее потемнело.
Из-под кровати просматривались только его щиколотки. Снова заскрипели пружины. Девка встала на колени перед кроватью и приступила к работе. Ирина в бешенстве хотела выскочить из укрытия и разорвать обоих. Или вцепиться зубами в пятку довольно кряхтевшему Серову. Но это было невозможно! Она прикинула последствия ее появления и в бессильной злобе закусила руку.
