***
– Пойми, она же еще совсем ребенок! – мужчина никак не мог успокоиться и смириться с тем, что его единственная дочь достанется этому исчадию Ада, жившему в старом замке на другом берегу реки. – Она мое сокровище… – он заплакал, не имея возможности больше сдерживать свои отцовские чувства.
– Я не могу тебе помочь, Андре, – наконец-то произнес староста деревни, к которому и пришел отчаявшийся отец накануне жертвенного дня. – Выбор пал на Николь, и если я вмешаюсь… Люди поднимут бунт, Андре, а этого я допустить не могу. Они уничтожат тебя, меня и наши семьи, – ответил он, а у самого сердце кровью обливалось при виде отцовских слез. Он его понимал, знал, как это может быть больно, страшно, невыносимо. – И это еще не все. Неужели ты не понимаешь, какая беда ждет всех нас, если я нарушу договор между нами, людьми, и Графом? Он защищает нас от тех тварей, живущих в лесу. Нас и все деревни в округе. А мы платим ему дань. И ты знаешь все это не хуже меня. Законы были написаны давно, и не мне их менять.
Андре кивнул и вытер тыльной стороной руки слезы с загорелого лица. Жребий пал на его дочь, и теперь он должен лишь смириться с этим. Такова их судьба. Раз в тридцать лет, в жертвенный день, Граф получал плату с их деревни, и отец юной Николь ничего уже с этим не мог поделать.
– Попрощайся с дочерью, Андре, успокой жену. У тебя на это есть еще два дня, – произнес староста, глядя на мужчину глазами, полными понимания и грусти.
– Хорошо, Мартин, – ответил ему тот и медленно побрел в сторону своего дома, где его ждала жена, надеясь, веря. Сегодня он не сможет утешить ее, сегодня он скажет ей, что их милая невинная Николь будет принесена в жертву, как того и требовал закон.
***
В дверь неуверенно постучались. Андре с трудом встал на ноги, чтобы впустить незваного гостя. На пороге его дома стояла девушка, жившая на окраине деревни в стареньком, покосившемся от времени доме вместе с тремя сестрами и бабушкой, которая вот уже неделю не могла встать с постели, сильно захворав.
– Добрый вечер, – поздоровалась она с хозяином дома.
– Не думаю, что вечер добрый, Лисандра, но заходи в дом раз уж пришла, – было видно, что мужчина с неохотой разговаривал с непрошеной гостьей, но и проявить к ней неуважение или грубость накануне жертвенного дня он не мог. Неважно, как ему было плохо, больно или тоскливо, таковы были законы. И Лисандра об этом тоже знала. – Что привело тебя в столь поздний час к нашему дому, дитя? – спросил вновь Андре у нее, садясь за стол и жестом приглашая присесть и ее рядом.
– Я пришла в твой дом и к тебе с предложением, от которого, я думаю, ты не сможешь отказаться. То, что я хочу сказать, может изменить все и для тебя, и для меня.
Мужчина напрягся. Это было видно по его глазам, губам, сжавшимся в узкую полоску, вздувшимся венкам на загорелой шее, по лицу, которое стало очень серьезным и даже каким-то строгим.
– Я знаю, что твоя единственная пятнадцатилетняя дочь Николь стала в этом году избранной… – продолжила тем временем она, тщательно подбирая слова.
– Это все знают, Лисандра, – совершенно серьезно и слегка раздраженным голосом ответил тот. Его глаза слегка покраснели, а венки на шее набухли еще сильнее от напряжения и притока крови. – Позлорадствовать пришла?! – внезапно выкрикнул обессиливший от горя отец, у которого нервы начали сдавать. Он больше не мог сдерживаться и скрывать свои чувства.
Андре довольно резко встал из-за стола и нервно прошелся по комнате. Его жена, услышав голос мужа, поспешила спуститься вниз, оставив в комнате юную Николь, которая никак не могла успокоиться. Она плакала, проклиная судьбу и тот день, когда выбор пал на нее.
– Что здесь происходит? Что случилось? – дрожащим голосом спросила хозяйка дома, наскоро вытирая слезы с лица.
– Добрый вечер, – поздоровалась с женщиной Лисандра. – У меня есть к вам предложение, – аккуратно продолжила говорить девушка, убедившись, что ее внимательно слушают. – Я готова поменяться местами с вашей дочерью, но сделаю это лишь при выполнении вами определенных условий.
От неожиданности женщина схватилась за сердце, и мужчине пришлось усадить ее на стул, аккуратно придерживая, чтобы та не упала без чувств. Андре тоже после этого сел рядом с женой, так как его ноги вот-вот могли подкоситься. Он был уже готов на все, лишь бы Николь, его девочка, осталась жива.
– Говори, Лисандра, говори же, чего ты хочешь?! – поторопила ее женщина голосом, полным боли и надежды. Она взяла мужа за руку и крепко ее сжала.
– Я готова заменить вашу дочь в жертвенный день, отправиться вместо нее в замок Графа, но мне надо, чтобы мои сестры и бабушка ни в чем не нуждались. К тому же, бабуля сильно захворала и ей нужен лекарь, а денег у меня на него нет. У вас есть средства, и я это знаю, а мои родные без денег долго не протянут. Земля стала бедной, на ней почти ничего не растет, продавать нечего, а скотина давно сдохла или была съедена.
Андре и Милена переглянулись. Им хватило секунды, чтобы принять единогласное решение.
– Мы согласны, – сказал мужчина. – Завтра с первыми петухами приходи к дому старосты деревни. Мы будем ждать тебя там.
Лисандра улыбнулась, но улыбка получилась какой-то печальной. Пожелав хозяевам дома доброй ночи, она вышла вон. На улице было еще не очень темно, но с каждой минутой становилось все темнее и темнее. В воздухе ощущалась прохлада, которая приходила с наступлением ночи, а на сердце Лисандры было тяжело. Она знала, что скоро уже не увидит ни солнца, ни травы, ни цветов, ни своих родных и горячо любимых сестричек. Она знала.
На следующее утро Лисандра, Андре и его жена Милена встретились у дома старосты деревни. Только он, представитель закона и его исполнитель, и никто больше, мог проследить, чтобы договор между семейством Смит и Хэмпсонов был выполнен так, как надо.
– Лис, подумай хорошенько. Ты хоть понимаешь, на что соглашаешься? Я знал твоих родителей и не думаю, что они допустили бы подобное. Ты ведь и мне как племянница, – уговаривал ее староста. – Одумайся!
– У меня нет выбора, дядя Мартин. Ты не хуже меня знаешь, что зе́мли на нашем участке бедные, да и в самой деревне не лучше, у нас не осталось ни денег, ни скотины, а прокормить всех я уже физически не могу. У Хэмпсонов эти средства есть, а также есть возможности. Ради Николь, я думаю, они сделают все.
