– Бабуля, ливень жуткий, давай мы тебя отвезём? Конечно, потом вместе поедем к тебе! – хмуро выслушав ответ, Максим отключился.
– Какая необходимость переться на кладбище в такую погоду? – бросила вышедшая из кухни Саша. – Да ещё – в день рождения!
– Не в твой же! – отбил он замечание жены. – Орехи освятить.
– Питательнее станут, если батюшка приложит к ним перст?
– Чудодейственные. Поедешь с нами?
– Думаю, Евдокия Михайловна не слишком расстроится моему отсутствию. Вы же передадите от меня привет? – Максим промолчал.
Дина с интересом прислушивалась к перепалке родителей.
– У меня сегодня сама стрижется! – закатила Саша глаза к потолку. – Не обижайтесь, пожалуйста!
Максиму наплевать на статусы клиентов жены. Впрочем, как и на них самих. Он взглянул на дочь.
– Не обидимся на маму?
– Неа, —для убедительности Дина замотала головой.
Не понимал Максим, и почему бабуля упорно отказывается от предложения подвезти. Подобный порядок вещей превратился в последние годы в ритуал. С утра бабуля собирает орехи, потом везёт их освящать в церковь, а уж оттуда позволяет себя забрать. И они все вместе едут в посёлок праздновать её день рождения. Традиционными стали и отговорки Саши. Ни то, ни другое ему одинаково не нравится.
Родилась бабуля в ореховый Спас. Может быть, поэтому обладает хорошо развитой интуицией, разбирается в людях и растениях.
В цветочном павильоне Максим сразу подошёл к розам.
– Девять высоких чайных, пожалуйста!
– Чем разбавим? – улыбнулась продавщица.
– Спасибо, не надо! И в бумагу обычную заверните.
– Может, веточку гипсофилы? Розовая подойдёт идеально.
– Не стоит!
Тётка насупилась, но всё ещё надеялась дополнительно заработать на украшении:
– Тогда хоть берграсс? Вашей жене понравится.
– Это вот такая тонкая травка, да? – Дина потянулась к полкам. Но оступилась, высокий пластиковый вазон с розами пошатнулся.
Продавщица кинулась спасать товар.
– Извините нас!
Выложив деньги на прилавок, Максим забрал розы. Как же бесит фамильярность! Но не объяснять же, что розы для бабули. И если цветы она принимать научилась, от травы и упаковки избавится сразу.
С первого года совместной жизни Саша втолковывала ему – любой женщине цветы жизненно необходимы. И не только по праздникам. После свадьбы не просто намекала, говорила прямо. Чтобы точно не забыл подарить. Справедливо считая бабулю самой важной женщиной, обязательно дарил ей розы на день рождения и тюльпаны – на восьмое марта. Сначала она ворчала, чтобы не тратил денег. Потом начала укоренять подарки. Так что теперь у бабули целая грядка с розами, другая – с тюльпанами. Которые он, после подсказки, покупает вместе с луковицами.
– Давай для твоей мамы искусственные цветочки купим? —предложила Дина. – Смотри, какие веточки красивые! Живые в такой дождь быстро испортятся.
До старой церкви топать через всё кладбище. В ясную погоду можно и прогуляться. Не принимая, конечно, во внимание, что от остановки до первых могилок – километра два. Но небеса сегодня прогневались. Не отсыпанная должным образом дорога раскисла, глубина образовавшихся луж на глазок не угадывалась.
Не увидев бабулю на крыльце, Максим заскочил в церковь. Среди прихожан её не было тоже.
– Ну, и что нам теперь делать? – вернулся он в машину. – И телефон не отвечает.
– Может, потихоньку поедем обратно? – увидев округлившиеся глаза отца, Дина рассмеялась: —Не в смысле, обратно домой. Просто пойдём к твоей маме. Наверняка, бабуля, не дождавшись нас, ушла туда.
– Мы же не опоздали! – пробурчал Максим.
Но поехал – движение всяко лучше тупого ожидания.
Бабулю они заметили стоящей около чужой могилки. Может, просто остановилась передохнуть. Интересно, что за веткой она там размахивает? Хотелось верить, что не оторванной от росшего здесь же куста орешника. Сама же всегда учила, с кладбища ничего забирать нельзя!
– Привет, бабуля! – Дина кинулась обниматься.
– Привет, дорогие мои! Не серчайте, не дождалась. Подумала, здесь вы меня обязательно найдёте.
– Могла бы и позвонить! Мы тебя в церкви искали, – не унимался Максим.
– Телефон дома забыла, – по-детски хихикнула бабуля.
– Прямо, как нерадивый ученик – тетрадку! – наконец-то, улыбнулся и он.
Теперь уже и Дина рассмеялась.
– Вот, Ариночка, и мы! – бабуля открыла калитку.
– А она не огорчается, что мы в дождик пришли?
От серьёзного личика дочери Максим кое-как сдержал улыбку.
– Дождь – это хорошо! – пояснила бабуля. – Вода – посредник между жизнью и смертью.
Дина подняла несколько прошлогодних листочков, видимо, принесенных ветром.
– Не трогай, положи обратно! – строго велела бабуля.
– Да, я бы выбросила!
– В ореховый Спас могилы нельзя убирать!
– А на кладбище можно ходить? – оторопела Дина.
Весьма своевременный вопрос! Четверть века ходили, пока дитё не поинтересовалось.
– Церковь дозволяет, – ответила бабуля. – Но поминать сегодня не будем, сыро слишком. Ариночка не обидится.
В жизни Ариночка разнесла бы все доводы в пух и прах. И в церковь ходить бы не стала. Скорее всего, и кладбище посещала бы хорошо, если раз в году – для уборки территории. Не для успокоения собственной души, исключительно опасаясь осуждения. Быть лучше других, стремиться к идеалу, к сожалению, исключительно в вопросах физического здоровья – в этом была вся мама.
Максиму вдруг показалось, мамино лицо на портрете вытянулось ещё сильнее, черты сделались чётче. Интересно, где бабуля нашла фотографию матери с распущенными волосами? В жизни он такой её не помнил. Вечно в спортивных костюмах со стянутым на затылке «конский хвостом». Даже на свадебной фотографии мама казалась без косметики. Когда маленькая Дина носилась, сбивая коленки и вмиг замусоливая нарядные платьица, Максим опасался, что дочка станет похожей на его мать. Однако, кроме светлых волос и нелюбви к платьям, между ними нет ничего общего. А вот к бабуле Дина прислушивается. Как маленькая старушка, подопрёт голову кулачком, внимает. Ну, не может же современная, почти тринадцатилетняя девочка искренне интересоваться дедовскими приметами и суевериями!
