После бурной ночи я отсыпался до самого обеда, а потом, опохмелившись, бесцельно бродил по городу. Майский воздух был теплым и пах цветами. Но на душе у меня было тошно. Месяц назад я освободился с зоны и хотел начать нормальную жизнь, но всё пошло опять не так, как мне хотелось. Я сел на скамейку в парке и с наслаждением вытянул ноги. Надо было что-то менять, так дальше жить было нельзя. «Так пить нельзя, надо пить больше», – вспомнилась старая шутка. Надоело всё так, хоть волком вой.
В парке никого не было. Белым пушистым ковром пух покрыл землю. Я закурил и зажигалкой поджёг полоску пуха у скамейки. Огонь ярко вспыхнул и быстро пробежал вдоль бордюра. Вот так и моя жизнь сгорела вся без остатка, – подумалось мне. Сорок пять лет я мучаюсь на свете. И вспомнить что-нибудь хорошее, оказывается, и нечего. Помню, как в армии я с нетерпением ждал дембеля, а оказалось, что служба в армии и была самым лучшим временем в моей жизни. Я так долго отмечал свой дембель, что и не заметил, как оказался в тюрьме. А потом опять и опять были только тюрьмы да зоны, а в промежутках – пьянки. Что я любил в жизни, – так это книги. Читал я много. Во время чтения книг я оказывался в другой, лучшей жизни. Часто, когда я просыпался по утрам, особенно с похмелья, я тут же жалел, что проснулся: во сне я забывал о своей несчастной жизни.
Что же ждет меня дальше? То же самое? А может ну его всё к черту? А что, неплохая мысль – взять, да и прекратить всю эту возню. Смерти бояться не надо, – ведь глупо бояться того, что неизбежно. В моем кармане всегда было перышко – маленький ножичек, инструмент вора – щипача. В первый раз я сел за драку, а потом неплохо освоил ремесло вора-карманника. Словно во сне я оголил левую руку, правой вытащил перо и полоснул им по запястью левой руки.
И тут же такой ужас охватил меня, какого я не испытывал никогда в жизни. От страха меня просто парализовало. Я в оцепенении смотрел как кровь, пульсируя из разверзшейся раны, густой струей била в землю.
«Вот это молодец! Вот это наш человек» – явственно услышал я низкий скрипучий голос.
Подняв голову, я увидел двоих. Мало того, что они просто висели в воздухе, но они вдобавок так странно выглядели, что страх сменился удивлением. Один был одет в какое-то старое рванье. Левой руки и правой ноги у него не было. Вместо руки был протез в виде крюка. Он стоял, гордо откинувшись назад и выставив вперёд деревянную ногу. Его правый глаз закрывала чёрная повязка, а вторым глазом он пристально смотрел на меня. «Всё, наверное, я умер», – подумал я.
– Привет, браток, – пробасил незнакомец, сверля меня своим сверкающим черным глазом.
Второй был одет в рыжую шубу, а его лицо было немного вытянуто и напоминало собачью морду. У обоих на правом боку висело что-то наподобие ковбойских лассо.
– Ну что, Шарик, он уже готов? – прорычал тот, который с протезом.
– Ещё чуть-чуть, Пират, – ответил резко, будто пролаял, его товарищ. – уже скоро.
До моего сознания, будто издалека, донеслись крики: «Тут мужик вены себе вскрыл! Ни фига себе! Сколько кровищи! Целая лужа под ним! А может, он еще жив? Скорую надо вызвать! Вызовите скорую!».
Я с трудом повернул голову на крики и увидел рядом с собой группу возбуждённых людей. Они с интересом смотрели на меня.
Один из них быстро подошел ко мне, стащил ремень со своих брюк и туго обмотал им мою руку.
– Что это еще за сборище, чёрт возьми! – прохрипел одноногий. Он быстро подошел к парню, что затягивал ремнем мне руку и оттолкнул его от меня своей культей.
Парень вскочил и недоуменно стал озираться вокруг.
– Что такое! Будто током ударило! Что за чертовщина?! – с недоумением пробормотал он.
Я вдруг взлетел над скамейкой и растерянно стал озираться вокруг.
– Что происходит? – с трудом выдавил я из себя.
– Что, что! Всё, Костик, помер ты! – заорал тот, что похож на пса и захохотал, будто залаял.
Вокруг меня, внизу, стояли люди. Они с любопытством смотрели на моё жалкое беспомощное тело на скамейке.
Мне вдруг, ни с того ни с сего, вспомнился зимний вечер у своей бабушки, у которой я часто гостил в детстве. Я, как-то стал её убеждать, что бога нет и никакого «того» света нет и быть не может. Бабушка, беззубо улыбаясь, с усмешкой сказала тогда:
– Не говори о том, чего не знаешь, Костик. Есть и бог, есть и сатана, прости меня господи.
Тогда меня её невежество возмутило, но, поняв всю бесполезность спора, я не стал ей возражать.
– Ну что, права была твоя бабушка? – громко проревел тот, что с протезом и захохотал. —Ох, как же люблю я жмуриков – самоубийц! Ха! Ха Ха! – радостно хохотал он. – Настоящие мужики! Ну, иди сюда, иди, молодец.
Он схватил лассо и запустил им в меня. Веревка удавкой обвилась вокруг моей шеи, и Пират с хохотом и видимым удовольствием стал тянуть меня к себе.
– Поехали домой!
Я пытался кричать от страха, но веревка так обвила мое горло, что я только мычал от ужаса. Мы провалились в какую-то дыру и полетели с бешеной скоростью. По сторонам мелькали какие-то неясные очертания и тени. С левой стороны от меня летел тот, что с крюком. Правой рукой он держал конец веревки, к которой я был привязан. С другой стороны, летел Шарик. «Опять я под конвоем», – все-таки ухмыльнулся я. Так пролетели мы некоторое время, пока впереди не появился неясный свет. В мгновение ока мы долетели туда.
Я увидел целый океан огня. Бушующие высокие волны голубого жаркого пламени с шумом ударялись в песчаный берег. Там стояли люди. Их было очень много. На их лицах был ужас. Они что-то кричали, вздымая руки. Некоторые падали в песок и хотели отползти от огня, но их что-то держало, и они оставались на месте. Меня тоже стал донимать жар. Я хотел сделать шаг назад, но не смог, упершись в невидимую стену.
– Ну что, Костя? Ты, дурачок, думал со всем покончить, но, оказывается, все только начинается. – прохрипел Пират, и издевательски захохотал.
Я не мог отвести глаз от перекатывающихся огненных волн. Здесь царил ужас. Я просто остолбенел от страха.
– Господи, что это? – прошептал я.
– Не поминай его всуе! – заорал Пират. – Тьфу, тьфу, тьфу! Это – Геенна огненная! – Забудь то слово, которое сейчас сказал, – здесь другой хозяин! Слушай, я тебе расскажу короткую историю, а ты пока полюбуйся на этих жалких ублюдков – людишек. Зачем я тебе это рассказываю, потом поймешь. Слушай, один больной сукин сын взмолился и попросил прекратить его страдания. К нему явился ангел, тьфу, тьфу, тьфу, как я ненавижу этих козлов, и сказал: «Твои грехи требуют очищения. Бог предлагает тебе вместо одного года страданий на земле, которыми бы ты очистился, испытать три часа мучения в аду. Выбирай». Этот хмырь подумал и выбрал, придурок, три часа в аду. После этого ангел принес его душу сюда, и мы его обработали.
